— О! Мой любимый! Старбакс весенний… — восклицаю, заметив знакомую упаковку кофе и возлагая надежды, что данное совпадение станет началом нашего диалога. — Ты тоже такой любишь? Хотя осенний, по-моему, даже лучше.
Ансель игнорирует мой неожиданный восторг по поводу совпадения кофейных предпочтений и только констатирует:
— Значит, кофе.
Вслед за кофе появляется мой любимый сыр, чему я даже не удивляюсь, потому что в Костко, как известно, выбирать не из чего.
Молчание хозяина выталкивает меня из кухни в направлении ванной. За тридцать секунд переодеваюсь в одежду, приятно пахнущую средством для стирки, и ещё минут пятнадцать поправляю волосы.
К моему появлению Ансель уже жарит бекон, тосты и плавит французский сыр в специальном ковшике.
— Я такое видела только по телевизору, — сознаюсь.
— Это вкусно. Очень.
— Где ты научился готовить?
— Много где. Вот так плавят сыр в Нормандии. Я жил там какое-то время с одной… женщиной, она меня и научила.
Слово «женщиной» хорошо так даёт мне по голове. Да, какого чёрта? — думаю.
За окном хмурое весеннее небо, мягкий дождь и вечерняя тишина: ни птиц не слышно, ни людей.
— Почему ты не включаешь свет? — спрашиваю.
— На новом месте темнота как будто уютнее. Не так бросается в глаза чужеродность стен.
— Довольно фешенебельных, замечу. Зачем же ты переехал, если тебе здесь дискомфортно?
— Вынудили обстоятельства.
— Хотелось бы знать, что за обстоятельства «заставляют» людей переезжать в настолько красивые и дорогие квартиры…
Но и этот мой вопрос гостеприимный хозяин оставляет без ответа.
Глава 23. Ночное развлечение
Cemeteries Empty Camps
А на улице, тем временем, типичный вялый Ванкуверский дождь усиливается. По огромным стёклам окон стекают ручьи, а за ними — преломлённая водой хмурость залива, серость низко нависшего неба и блестящие от влаги, кажущиеся пластмассовыми лиловые, жёлтые, алые кусты рододендронов, декоративного ковыля и других неопознанных моим не самым ботаническим умом кустов, цветущих крупными белыми гроздьями. Их стойкий приторно-сладкий аромат наполняет квартиру, проникая в узкие приоткрытые секции окон, сквозь них же просачиваются и уличные звуки: неторопливый шорох капель, шелест тяжёлых мокрых листьев, потревоженных редким слабым ветром, тихий перезвон колокольчиков спящих в марине белоснежных яхт.
— Этот дождь успокаивает, даже умиротворяет. Хочется положить голову на что-нибудь мягкое, закрыть глаза и забыться. Уснуть.
— Сегодня спать не получится. Ты ведь не за этим пришла?
Я зависаю с ответом, мысли разбежались, не имея ни малейшего понятия о том, как адекватные люди должны реагировать на подобные заявления.