— Может, и так. Но мне легче, а это главное, разве нет? — косится с улыбкой.
— Одержим и отдал себя делу целиком? Без права на семью и переписку?
Он кивает:
— Это. Но больше отсутствие чего-либо ещё, чему хотелось бы себя отдавать.
И вот теперь он отворачивается. А я мысленно прошу «Не надевай очки, только очки не надевай!» И он их не надевает.
— А ты бы хотел?
Он не отвечает, и я уточняю почти шёпотом, который в этом гуле моторов и гомоне пассажиров едва можно расслышать:
— Чтобы они были? Те, кто станет пить твоё время? Как листья зелёного чая пьют воду и солнечный свет?
Oleg Byonic — Submissive
Он словно вздрагивает и рывком поднимается.
— Пропусти, — требует.
Сжав зубы, я делаю то, о чём он просит. Лео открывает багажный отсек, вынимает сумку.
— Ты не могла бы пересесть?
Как только я это делаю, он бросает сумку на моё сидение, раскрывает молнию. Прямо сверху на вещах лежат две книги, я вижу их мельком, но успеваю выхватить на корешках слова «Астрофизика» и «Психотерапия», под ними что-то из одежды, ещё планшет, ноутбук, провода, зарядные устройства и… пакет с лекарствами. Их не то, чтобы много… но в общем, достаточно, чтобы в моих внутренностях что-то надорвалось. На мгновение я не могу дышать, хмурюсь и морщу нос, как от боли.
— Ты в порядке? — спрашивает меня.
— Нет. Сердце болит.
— Давно?
И я непроизвольно ищу глазами монитор со статистикой — 2 часа 37 минут в небе.
— 2 часа 37 минут.
— Попробуй снова вздремнуть. Отдых всегда помогает. А лучше поймай стюардессу и попроси принести чего-нибудь покрепче. Виски, к примеру. Виски — вещь… на первой стадии.
— А на второй?
— А на второй уже редко что помогает. Но тебе до неё ещё далеко.
В его руке зажат небольшой флакон из белого пластика.
— А это что? — спрашиваю.
— Это капли для глаз — снимают напряжение. Тебе не подойдёт.
— А вдруг?
Он пожимает плечами и протягивает флакон мне:
— Как скажешь.
Но я не беру:
— Давай вначале ты, а я после.
Кивнув, он затягивает на сумке молнию и уходит.
— Лео! — кричу.
Не оборачивается.
— Лео! — ещё громче.
Но он теперь довольно далеко, а шум в самолёте такой обманчивый, вроде бы и не ощущаешь его, и только крикнув, обнаруживаешь, что голос твой словно растворяется в движении.
Догоняю его у туалета. Кабинка занята и Лео стоит, облокотившись плечом об угол. Смотрю на него, и ощущаю боль. В ноге. Ему больно стоять.
— Лео!
И вот теперь только он меня слышит.
— Что? — спрашивает удивлённо.
— Давай помогу.
Он поднимает брови, сжимая губы, чтобы скрыть улыбку:
— Э… ты серьёзно?
— Капли давай!
У меня нет настроения для лёгкого флирта, у меня болит нога, причём так, что терпеть сложно. Нелегко терпеть.