— Что значит «обыкновенные»? Как это понимать?
— Обыкновенные… любовные… Любовник он мне, — говорит Валентина и поднимает глаза.
Тяжелым молчанием встретила идеологическая комиссия это сообщение.
Очкарик многозначительным взглядом смотрит на освобожденного секретаря, секретарь, в свою очередь, стреляет глазами в сторону Солидного, тот разглядывает что-то за окном, как бы давая понять: сами заварили кашу, сами и расхлебывайте.
— А вам известно, что Калинин женат, у него дочь… или он скрывает этот факт? — спрашивает Очкарик.
Валентина кивает — известно. Бюст предательски выпирает из-под кофточки.
— Это который Калинин, из лаборатории? — спрашивает ветеран.
— Так точно, он самый… Алексей Калинин. Мы ему в прошлом году садовый участок выделяли.
Очкарика перебивает парторг:
— Ну хорошо, Валентина Семеновна, вы все-таки прокомментируйте эту ситуацию, что у вас с Калининым — серьезно или как?
Валентина пожимает плечами.
— У Калинина спросите.
— Поедет Калинин за рубеж, мы его спросим, не сомневайтесь! А сейчас вы едете за рубеж… — напирает Очкарик. — Комиссия вправе знать, кого она рекомендует.
«Въелся, проклятый! — думает Валентина. — Что ж тебе комментировать?.. Что Лешка два года морочит голову, то приходит, то уходит…»
— Пойду я, — говорит она и начинает плакать, направляясь к выходу.
— Постойте, Митрофанова, это не разговор, — останавливает ее парторг. — Плакать не надо, мы все понимаем, не дети, но вы сами подумайте, какую рекомендацию мы вам даем? Для какого дела? Где вы будете представлять нашу страну? Какая ответственность на вас лежит?.. — Косит глазом в сторону «солидного». — Вы кадровый работник, Митрофанова, и, если хотите знать, никто и не сомневается… Но надо же навести порядок в личной жизни!
— Непременно, — подхватывает дама. — Ведь у вас дети, вы подумали об этом? Какой пример они видят перед собой: отец пьяница, мать любовников водит… А потом мы удивляемся, откуда такая молодежь.
«Точно Верка говорила: „баба засыплет“, — думает Валентина. — Надо было губы не красить…»
— …В общем, я категорически возражаю! — говорит дама.
— Это мы еще решим, — смягчает парторг.
— Я думаю, Иван Валерианович, вопрос надо решать однозначно, — настаивает дама. — Или Митрофанова прекращает свои сомнительные отношения с Калининым, или ни о какой Болгарии не может быть и речи!
С неудовольствием выслушав предложение, парторг обращается к председателю завкома:
— Виктор Федорович, почему вы молчите? Вы же выделили путевку Митрофановой… а теперь в кусты?
— Я бы довольствовался ее обещанием покончить с этим… делом… С этой связью, так сказать… Принимая во внимание многолетний стаж… и прочие заслуги… Митрофанова, вы должны пообещать… — мямлит Виктор Федорович, глазами посылая Валентине какие-то знаки.