Но Валентина уже ревет в голос и ничего не понимает.
Председатель завкома говорит еще что-то, подом долго выступает парторг и Очкарик. Секретарь возвращает ее к действительности:
— Обещаете? — спрашивает он.
— Обещаю, — шепчет Валентина сквозь слезы.
— Что обещаете?
— Больше не буду…
— Что вы как ребенок, Митрофанова: «буду — не буду»… Стыдно слушать, честное слово! — возмущается ветеран. — Можете вы сказать внятно и четко: я прекращаю эту порочащую меня связь! Категорически!
Валентина вытирает слезы.
— Прекращаю категорически… — соглашается она.
— Вот и молодец. И не нужна вам эта грязь!
— Не нужна грязь… — вторит Валентина.
Удовлетворенный ветеран откидывается на спинку стула.
— Еще вопросы будут к Митрофановой? — спрашивает секретарь.
Солидный, тот, который интересовался колхозом, поворачивается к Валентине. Говорит тихо и спокойно, так что понятно — это главный.
— С какими государствами у Болгарии общие границы?
Валентина выстреливает ответ как по писаному. Солидный удовлетворенно прокашливается.
— Молодец, видно, что подготовилась, — хвалит парторг. — Еще вопросы будут?
В приемную Валентина входит, вытирая дрожащими руками пот.
— Ну что?
— Что спрашивали?
— Пропустили?
— Ой, не спрашивайте, люди добрые…
Члены комиссии уже собирались расходиться, когда в комнате снова появляется Валентина.
— Аннулируйте! — решительно говорит она побелевшими губами. — Не согласна я!
— В чем дело, Митрофанова? — удивляется секретарь.
— Не согласна я! Аннулируйте!.. Пропади она пропадом, эта Болгария, обойдусь! — Обращается к женщине: — Все равно я Лешку не брошу, так и знай!
Выходит, хлопнув дверью.
Члены комиссии с удивлением переглядываются.
Дверь снова с шумом распахивается.
— И краситься буду! — кричит Валентина женщине. — В гробу я видела твою вонючую Болгарию! В задницу себе засунь!..
На мгновение исчезает, затем снова появляется так, что дверь едва не слетает с петель.
— Проститутка!
Последний удар двери как выстрел.
…Русский и болгарин братья навек!
Галя учительствовала в Золотоноше, а Иван Петрович работал директором школы в Чигирине. Встречались в области на учительских съездах раз в году, а то и реже. При этом Иван Петрович всегда оказывал Гале всевозможные знаки внимания: занимал место в зале рядом с собой, добывал дефицитные методички… Обедали и ужинали они за одним столом, как старые друзья, привлекая к себе ироничные взгляды коллег-учителей, хорошо знавших, каковы нравы на педагогических конференциях.
— Представляешь, Галина Кирилловна, что о нас думают? — говорил Иван Петрович.