— …Это так страшно! Это так ужасно!.. — рыдал по телефону чей-то голос. Не то Елены Николаевны, не то Валечки, или Верочки, или Раисы… черт их разберет!
— Ну вот и все, — сказал я жене. — Один на всем белом свете, никому не нужный, парализованный старик… Конец его ужасен.
И мы приготовились к участи свидетелей трагедии последних дней жизни Фитингофа.
Много ли друзей бывает в преклонном возрасте, да и что спросишь с этой инвалидной команды? Обменявшись звонками, сообща решили, что возле умирающего Фитьки следует организовать хоть какое-то дежурство. Наивные — больной с таким диагнозом требовал постоянной, ежеминутной опеки. Тяжелый как скала, Фитингоф лежал, опутанный капельницами, катетерами и трубками, через которые происходили его последние контакты с внешним миром, и мычал что-то невразумительное.
Делать нечего, жена и теща собрали какие-то склянки и поехали «нести свой крест».
Возвратились очень скоро.
— Мы на очереди шестьдесят четвертые, — сообщили они. — Там не протолкаться.
Ничего удивительного, набежало бабья поглазеть на поверженного Фитингофа.
— Пару дней поахают фальшивыми слезами и разбегутся, как тараканы, — не сомневался я. — Что ж, у счастья короткая память.
Да? И вы так считаете? Так вот же вам: в этом тяжелейшем состоянии Георгий Петрович тянул еще без малого три года, и все это время у одра бездыханного Фитьки ни на минуту не прерывался караул обожающих его женщин. Были привлечены лучшие медицинские силы, наняты санитары, массажисты и медсестры.
Теперь, когда беспомощный Фитингоф был в полной их власти, ел с ложечки и пил из поильника, любовь женщин к нему возгорелась с новой силой, будто они только этого и ждали.
Как очевидец, свидетельствую: это была подлинная страсть, сопровождаемая бесконечными междоусобицами и интригами теперь за право вынести утку, поправить подушку, смазать пролежни или поставить клизму. В последнем, правда, не было равных Варваре Евгеньевне, делавшей это регулярно на зависть многочисленным соперницам.
_____
Целых три года полыхал этот жертвенник любви у постели Фитингофа. Затем его не стало.
И вот теперь я спрашиваю себя: что это было? Чего добивались эти женщины, чего они хотели от Георгия Петровича? Нет, не от молодого Фитьки, полного сил и здоровья, и даже не от того очаровательного пожилого джентльмена, каким он стал с годами, — тут все ясно. Но что же такое, объясните мне, страстная любовь к бездыханному обрубку, полутрупу, парализованному старику?
— Ты ничего не понимаешь в женщинах и ничего не смыслишь в любви, — говорит жена.