Они перекусывали в многолюдном новомодном бразильском кафе — «У Педро», а потом прогуливались до ее магазина и его реконструируемого помещения. Они не могли уединиться или поговорить по душам, что, казалось, устраивало их обоих.
Время от времени напоминание об их старой дружбе все же проскальзывало — они смеялись над шутками друг друга, обменивались понимающими взглядами и улыбками, как старые друзья. Но это случалось крайне редко. Большей частью между ними висела еле уловимая напряженность. Словно что-то изменилось после того падения Милы на теннисном корте. Когда во взгляде Себа она прочитала то, что заставило все у нее внутри таять, а ее кожу — гореть.
И, словно придя к молчаливому согласию, что это было неуместно, они довольствовались поверхностным общением. Мила знала: как только Себ переживет горе и угрызения совести, все вернется на круги своя. И ее жизнь потечет в привычном русле.
Телефон, все еще стоявший на беззвучном режиме, завибрировал в руке. На экране высветился незнакомый номер.
— Алло?
— Мила Молинье? — спросил женский голос с сильным американским акцентом.
Внутри Милы все оборвалось. Она знала, кто звонил.
— Слушаю, — ответила она личной ассистентке своего отца.
Какое-то мгновение, показавшееся бесконечным, она подумывала повесить трубку. Именно так поступили бы ее сестры. Но ведь Блейн Спенсер не потрудился позвонить им, не так ли? Он точно знал, какая дочь мирилась с его ложью и невыполненными обещаниями.
Такой она и была. Бесхарактерной, полной надежд, глупой дочерью.
— Лапочка!
— Мила, — поправила она, впрочем, как и всегда. — Мне не три года, папа.
Столько ей было, когда он ушел.
— Но для меня — все еще да, моя милая девочка!
Каждый мускул в ее теле напрягся еще сильнее.
— Никаких шансов, что ты позвонишь мне сам, хотя бы один раз? — Она даже не пыталась скрыть разочарование. — Знаешь, найти мое имя в своем телефоне, нажать кнопку вызова. Это несложно.
— Только не начинай, Мила, ты ведь знаешь, какая тяжелая у меня работа!
Все как обычно: очередное Оправдание. Мила всегда мысленно писала это слово с большой буквы.
Их разговор обычно проистекал так:
«Почему ты не позвонил на <вставить важное событие жизни>?» «Ты ведь обещал, что приедешь на <вставить важное событие жизни>?»
А потом — Оправдание.
«Ты ведь знаешь, какая тяжелая у меня работа».
Но при этом неизменное: «Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, да?»
Ну конечно…
— Выходит, ты был занят своей тяжелой работой все три последних месяца, так?
В сущности, для него это было неплохо. Обычно отец звонил пару раз в год. Видимо, именно поэтому она и не повесила трубку.