Себ отбросил осторожность. Он целовал ее с уверенностью мужчины, знавшего, что они оба хотят этого, — и был прав. Мила отчаянно желала быть еще ближе — наслаждаться ощущением его губ, зубов и языка.
Это было все, чего она хотела, в чем нуждалась. Нечто столь же бурное, как океан, и столь же неукротимое.
Мила ослабила галстук Себа, расстегнула верхние пуговицы его рубашки, досадуя на то, что его тело надежно скрыто подо льном и шелком. Его кожа пылала под кончиками ее пальцев, Мила ощущала тот же жар и спиной, пока ладонь Себа скользила по ее обнаженному телу.
Они на мгновение отрывались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, и каждый поцелуй лишь разжигал пыл следующего. Их губы и тела двигались в унисон. Восхитительный жар и блаженство…
Но вдруг все закончилось. Так же резко, как и началось, и так неожиданно, что Мила автоматически потянулась к Себу, отказываясь мириться с вдруг образовавшейся дистанцией между ними.
Но вместо этого она ощутила пустоту.
— Мы не можем делать это, — сказал Себ.
— Почему нет?
— Это неправильно, — произнес Себ, и это неизвестно откуда взявшееся убеждение будто ударило ее под дых, жестоко возвращая к реальности. — У тебя был трудный вечер. Мне не следовало этого делать.
— Но мы делали это вместе, — напомнила Мила.
Он покачал головой:
— Нет. Это моя ошибка. Этого не должно было случиться.
— Я это тоже не планировала, — заметила она, но Себ явно не слушал.
Он растерянно провел ладонями по волосам, устремив взгляд в небо, и вдруг изрек, будто говоря не с ней:
— Этого нельзя допустить. Это изменит все.
Он успел отойти на несколько шагов, но теперь снова оказался ближе, сосредоточив взгляд на Миле. И снова подвело тусклое освещение. Она никак не могла прочитать, что же отражается в его глазах.
— Ты мне нужна, — прямо, серьезно бросил он. — Как друг. Не так. Я не стану рисковать нашей дружбой. Ради поцелуя. Ради чего бы то ни было. По дороге выше их проехала какая-то машина, и ее огни на мгновение выхватили глаза Себа.
Но Мила не смогла ничего в них увидеть. Себ отступил, поставив точку, натянув на себя бесстрастную маску.
Прошло несколько секунд, прежде чем Мила ощутила боль от его слов. Казалось бы, за этот вечер она переживала чересчур много. И сил на новые огорчения просто не должно было остаться.
Но нет — боль пробила себе дорогу. К отказу ее отца прибавился отказ Себа. А еще ощущалось тончайшее эхо давнего разочарования, когда Себ впервые отверг ее. Когда неопытное сердце Милы только-только начало обрастать броней.
Все прошедшие с тех пор годы она лишь укрепляла эту броню, но сегодня вечером позволила Блейну и Себу разрушить ее.