А вот Себ явно не сомневался, что это временно. Но Мила сделала свой выбор. Сколько бы это ни длилось.
Деревянные ножки снова громко проскребли по полу, когда Себ подтянул свой табурет к табурету Милы.
— Научи меня всему, что ты знаешь о глазировании, — сказал Себ.
Мила громко засмеялась.
— На это может уйти много времени.
И похоже, — по крайней мере, пока, — Себ тоже сделал свой выбор.
Мила стояла перед зеркалом в ванной Себа. Она осталась на ночь. Они приготовили пиццу и поделились тем, как прошел день. Все шло вполне обычно — не отличалось от любого другого вечера за последние несколько недель.
Разве что Себ не остался у нее накануне ночью, после их злополучного разговора в мастерской. Мила не пригласила его остаться, а он и не просил. Ей требовалось побыть в одиночестве.
Наутро Миле так не хватало Себа… Они договорились встретиться после работы — Мила пообещала принести тесто для пиццы. Они разговаривали привычно, но между ними снова повисла напряженность. И Миле это не нравилось. Она могла мириться лишь с другой напряженностью, возникавшей, когда они касались друг друга, целовались, занимались любовью.
Но после мгновений страсти, в такие моменты, как сейчас, когда Мила собиралась на работу, ничто не могло ее отвлечь. Она ясно понимала, что все изменилось.
В ванную вошел Себ, отразившись в зеркале в полный рост и на миг перехватив взгляд Милы. Сегодня он работал на стройплощадке, поэтому был в рабочей одежде, лишь ноги пока оставались босыми.
Его взгляд оставался бесстрастным, хотя скрывать было уже нечего. Оба осознавали, что происходит.
Они уже не могли беспечно продолжать в том же духе. Они хотели совершенно разного.
Теперь Мила признавала: желая, чтобы Себ определил их отношения, она хотела, чтобы он назвал ее своей девушкой.
Раньше она не позволяла себе думать об этом, но в тот момент, когда Айви застала их вместе в мастерской, Мила поняла: она хочет большего. Даже пытаясь скрыть их отношения от сестры, Мила хотела с гордостью афишировать их. И это противоречие подпитывало ее разочарование и желание требовать от Себа ответы, которые он не готов был дать.
Но она не могла жалеть о том, что спросила. Независимо от того, какую сильную боль причинил ей ответ Себа.
Эти вопросы принесли ей осознание, а с осознанием пришли и варианты выбора. Прежде Мила не слишком-то контролировала свои отношения, позволяя мужчинам делать выбор. Теперь она поняла, что может уйти от Себа, — когда будет к этому готова. Судя по висевшей между ними неловкой напряженности, это произошло бы совсем скоро, и эта мысль острым ножом кромсала ей сердце.