Вместо этого на экране высветился номер международной связи, и сердце оборвалось у Милы в груди. Это звонил отец. Мила узнала номер, потому что несколько недель назад приняла присланное с него сообщение голосовой почты. Она не стала слушать сообщение отца — просто удостоверилась, что отправителем был Блейн, и тут же удалила.
Тогда, в разгар переживаний после первой ночи с Себом, ей было легко проигнорировать Блейна. Не должно было возникнуть трудностей и сейчас — но, с другой стороны, он никогда еще не звонил ей с такой регулярностью. И попытки связаться с ее сестрами были так необычны для него…
Мила ответила на звонок. Лишь для того, чтобы попросить его больше не звонить.
— Малышка!
Отец чуть ли не впервые позвонил ей без ненужной помощи своей ассистентки. Но Мила нисколько не сомневалась в решении послать его куда подальше.
— Я не хочу разговаривать с тобой, Блейн.
— Блейн?
— Да. Я не хочу разговаривать с тобой и не хочу, чтобы ты мне снова звонил.
Ее голос звучал сильно, но произнести эти слова было так тяжело…
— Но, Мила, у меня такие прекрасные новости!
Это было не важно. Ей следовало дать отбой.
— Что такое, папа? — вздохнула она, не в силах держаться высокомерной снежной королевой, что он вполне заслужил.
Мила тут же осознала свою ошибку. Блейн — не папа. Блейн. Она в ярости стиснула зубы.
Мила так разозлилась на саму себя, что пропустила слова Блейна мимо ушей.
— Что-что? — Ей показалось, она ослышалась. — Какая еще жена?
— Разве ты не получила мое сообщение, малышка? — самодовольно захихикал Блейн. — Я женился! На самой потрясающей женщине!
Получается, с тех пор, как они последний раз виделись, отец успел жениться на женщине, о которой Мила никогда не слышала, не говоря уже о том, чтобы быть с ней знакомой. Мила потерла виски, желая, чтобы этот разговор поскорее закончился.
— Но я, разумеется, позвонил не поэтому — у меня есть новости даже лучше! Я хотел, чтобы именно ты узнала об этом первой, малышка, — после моей прекрасной жены и меня самого. Ха-ха!
— Узнать первой — что? — медленно спросила Мила, начиная осознавать неприятную правду.
— Неужели не догадалась? Я снова стану папочкой, малышка! Разве не чудесно? Новый братик или сестричка для тебя и девочек!
О боже…
— Я так взволнован! Не могу…
Но Мила уже дала отбой, не в состоянии вынести больше ни единого слова. Она зажмурилась, пытаясь успокоиться. Какое ей было дело до того, что у папочки-алиментщика появится еще один ребенок от той, кто вызывал у него больше интереса, волнения и нежности, чем Мила за все эти годы?