— Нет, — отрезала Мила. — Не сегодня, Себ. Не притворяйся, что хочешь меня, — только не сегодня.
— Я ни в чем не притворяюсь.
Он сделал несколько шагов к Миле, но она вскинула руку, останавливая его на ходу.
— Все равно, это теперь не важно. Я передумала. Я не хочу быть «не друзьями», или твоей девушкой, или еще кем бы то ни было для тебя.
— Я тебе не верю, — упорствовал Себ.
Она пренебрежительно махнула рукой.
— Не будь таким самонадеянным!
— По-моему, я во всем разобрался, — попытался объясниться Себ. — То, что произошло в мастерской на днях… почему мне так не понравилось, что ты хотела скрыть наши отношения от Айви.
Мила делала вид, что ей все равно.
— Мне плевать.
— Тогда речь шла только о том, чего хотел я, — а я хотел, чтобы близкие люди знали о нас, — и мне было обидно. Но потом, когда ты ясно дала понять, что хочешь большего, чем нас связывало… — Мила отказывалась смотреть на него, но Себ не мог остановиться. — Теперь речь шла уже не только о моей боли. В этом-то и была проблема — я вдруг осознал, что сделаю тебе больно, и не мог вынести даже мысли об этом.
Его собственная боль не имела значения, но он сделал бы что угодно, лишь бы защитить Милу.
— Значит, ты отказывался от отношений со мной ради моего же блага? — удивленно вскинула бровь Мила.
— Это казалось мне благородным.
С подозрением сощурившись, Мила шагнула к нему. Она остановилась вне пределов досягаемости, но исходившие от нее эмоции били ключом.
— И ты допускал мысль о том, что мы будем встречаться? Что можно объявить всему свету, что мы — вместе?
Он кивнул.
Мила тоже кивнула, с едва заметной улыбкой на губах:
— Прекрасно. И в любой другой день я бы, наверное, была счастлива услышать это. Но только не сегодня. Сегодня этого для меня мало. Понятно, после всего, что произошло с ее отцом.
— Мила…
Но она не слушала.
— Я не должна позволять ему причинять мне такую боль, но упорно продолжаю делать это. Я позволяла это долгие-долгие годы. Десятилетия. И по-прежнему подставляю себя под удар.
— Мила, это не твоя вина…
— Мне потребовалось слишком много времени, но я наконец-то извлекла урок из паршивого поведения отца: я заслуживаю большего. Заслуживаю того, чтобы мне отдавали приоритет, чтобы меня ценили и любили. И я не собираюсь мириться с иным отношением. От кого бы то ни было.
Себ наконец-то стал понимать, куда клонит Мила. Он перехватил ее решительный взгляд, чувствуя, как мучительно колотится сердце у него в груди.
— Скажи мне, если я перегибаю палку, но, даже если ты ответишь, что хочешь быть моим парнем, ты ведь явно не загадывал так далеко вперед.