Почему Милы не было здесь рядом с ним? Почему они не могли разделить друг с другом это мгновение?
Потому что он не хотел причинять ей боль. Не хотел, чтобы их отношения испортились, как его отношения со Стеф.
Но…
Он не перекладывал на Стеф вину за крах их брака. Он во многом винил себя и принимал ответственность за свои ошибки. Он отвечал за свой выбор. Точно так же, как Стеф отвечала за свой. А Мила — за свой.
И Мила — невероятно, потрясающе! — выбрала его. Выбрала Себастьяна Файфа, со всеми его недостатками.
Себ тоже сделал выбор — сбежал от яркого, живого будущего с Милой. Из страха.
Страха того, что он все испортит. Что его отношения с Милой неизбежно приведут к страданиям. Что он повторит прошлые ошибки. Словно он был какой-то беспомощной пешкой в собственной жизни!
Как смешно. Как глупо.
Именно он нес ответственность за свое будущее. Именно он отвечал за свой выбор — в жизни и в отношениях с Милой.
Итак, Мила выбрала его — несмотря на боль ее прошлого, несмотря на все. Даже осознавая, что он может отвергнуть ее. Мила выбрала смелость.
А он выбрал страх.
Но теперь с этим было покончено.
На следующий день, в субботу, в «Гнездышке Милы» царило невероятное оживление — это был самый напряженный день на памяти Милы. Она даже села и продолжила работать на ноутбуке. Онлайн-продажи тоже зашкаливали — ей пришлось на время приостановить заказы, поскольку она просто не справлялась со спросом.
В следующем году ей требовалось кое-что развить — возможно, изготовить несколько гипсовых форм или даже производить изделия некоторых дизайнов целыми партиями. Перспектива была и заманчивой, и немного грустной — словно наступил конец эпохи. Отныне далеко не все, продаваемое Милой, будет сделано ее руками.
Но сегодня вечером она творила как раз собственными руками. Мила сидела за гончарным кругом под журчащее фоном радио, переминая влажную глину кончиками пальцев.
Она была поглощена своим творением — мягко превращая глину из невыразительного комка в изысканную продолговатую вазу, — когда в дверь мастерской постучали.
Стоял теплый декабрьский вечер, и Мила оставила дверь открытой. Только защитная сетка отделяла ее от незваного гостя, и сейчас сетка так и громыхала от перестукивания пальцев Себа.
— Привет, — сказал он.
Не зная, как реагировать на его неожиданное появление, Мила на миг потеряла концентрацию — и ваза под ее ставшими непослушными пальцами развалилась.
— Черт! — Она остановила колесо. Себ тоже выругался.
— Прости… я не хотел…
— Я сейчас немного занята, — перебила Мила, снова сминая разрушенную вазу в комок. — Пожалуйста, уходи.