— Герцог, милорд, вы в свое оправдание приводите доводы, порочащие вас. Доказательства любви, о которых вы твердите, ведь это почти безумное преступление.
— И лишь только потому, что вы не любите меня. Если бы вы любили, все это представлялось бы вам другим. Но если б вы любили меня… если б вы любили меня, счастье было бы избыточным, и я наверняка сошёл бы с ума! — он наконец коснулся её руки, робко и тут же отдёрнул, как от огня. — Да, госпожа Лау Шез, о которой вы только что упомянули, она была менее жестока. Некто любил её, и она отвечала на его любовь.
— Госпожа Шез не была императрицей, — прошептала Жанна, не в силах устоять перед выражением такого глубокого чувства.
— Значит, вы любили бы меня, вы, моя императрица, если б не были той кем являетесь? Скажите, любили бы меня тогда? Осмелюсь ли я поверить, что только ваш сан заставляет быть столь непреклонной и жестокой? Могу ли я поверить, что, будь вы госпожа Шез, бедный герцог Легг Ашер мог бы лелеять надежду?.. Благодарю за эти сладостные слова!
— Герцог, вы меня не так поняли, не так истолковали мои слова. Я не хотела так выразиться…
— Молчите, же! — прошептал герцог. — Если счастье мне даровала ошибка, не будьте так жестоки, чтобы исправлять её. Вы сами сказали, что меня заманили в ловушку. Возможно, мне это будет стоить жизни… Так странно получается, что у меня в последнее время предчувствие близкой смерти… — И по устам герцога скользнула печальная и в то же время чарующая улыбка.
— О, господи! — воскликнула Жанна, и ужас, прозвучавший в её голосе, лучше всяких слов доказывал, насколько сильно её чувство к нему, чем она желала показать.
— Я произнёс эти слова, отнюдь не для того, чтобы испугать. То, что я сказал, просто смешно, и поверьте, меня нисколько не беспокоит такая игра воображения.
— Раз так, то и я признаюсь вам, герцог, — прошептала императрица. — Меня тоже преследует предчувствие, преследуют сны. Мне снилось, что вы лежали на земле, окровавленный, раненный… Простите меня. Прошу вас… Уезжайте же, уезжайте, умоляю вас!
— О, как вы прекрасны сейчас! Как я люблю вас! — проговорил Ашер.
— Уезжайте, умоляю вас! Позже вы вернетесь в качестве посла, в качестве министра, в сопровождении телохранителей, готовых защитить вас, обязанных охранять… Тогда я не буду беспокоиться за вашу жизнь и буду счастлива видеть вас.
— Неужели это правда то, что вы говорите?
— Да.
— Тогда… тогда в знак вашего прощения дайте мне что-нибудь. Какую-нибудь вещицу.
— И вы уедете, если я исполню вашу просьбу?
— Да.
— Немедленно?
— Да.
— Вы покинете Гранжир? Вернетесь в Рош?