Дартин снял несколько квадратов напольного покрытия, превращавших пол его комнаты в некое подобие уха, разложил на полу ковер, опустился на колени и знаком предложил девушке последовать его примеру, наклонившись.
— Вы уверены, что никого нет дома? — спросил незнакомец.
— Я отвечаю за это, — ответил Бон.
— И вы полагаете, что ваша жена…
— Вернулась во дворец.
— Ни с кем предварительно не поговорив?
— Уверен.
— Это очень важно знать точно, понимаете?
— Значит, сведения, которые я вам сообщил, можно считать ценными?
— Очень ценными, не скрою от вас, дорогой мой Шель.
— Так что кардинал будет мною доволен?
— Не сомневаюсь.
— Великий кардинал!
— Вы хорошо помните, что ваша супруга в беседе с вами не называла никаких имен?
— Кажется, нет.
— Она не называла госпожи Шез, или герцога Ашера, или иной госпожи?
— Нет, она сказала только, что собирается послать меня в Роклэнд, чтобы оказать услугу очень высокопоставленному лицу.
— Предатель! — прошептала Кристина.
— Тише, — проговорил Дартин, взяв её руку, которую она в задумчивости не отняла у него.
— Так, все-таки, — продолжал человек в плаще, — вы идиот, что не сделали вида, будто соглашаетесь. Послание сейчас было бы у вас в руках…
— А я?
— А вы… были бы пожалованы званием дворянина.
— Он вам говорил…
— Да, я знаю, что он хотел обрадовать вас этой неожиданностью.
— Успокойтесь, — произнес Бон. — Жена меня обожает.
— Идиотина! — прошептала девушка.
— Тише! — чуть слышно проговорил Дартин, сильнее сжимая её руку.
— Как это, «не поздно»? — спросил человек в плаще.
— Я отправлюсь в Гартман, вызову жену, скажу, что передумал, что все сделаю.
— Хорошо. Я скоро вернусь, чтобы узнать, чего вы достигли.
Незнакомец и домовладелец вышли.
— Подлец! — сказала девушка, награждая этим эпитетом своего супруга.
— Тише! — повторил парень.
— А теперь, — сказала она, — раз его нет, очередь за вами уходите. Будьте мужественны и в особенности осторожны. Помните, что вы принадлежите императрице.
— Ей и вам! — поправил Дартин. — Не беспокойтесь, прелестная моя. Я вернусь, заслужив её благодарность, но заслужу ли я и вашу любовь?
Ответом послужил лишь яркий румянец, заливший щеки молодой женщины.
Через несколько минут Дартин, в свою очередь, вышел на улицу, закутанный в плащ, край которого воинственно приподнимали ножны длинного плаща.
Госпожа Бон проводила его тем долгим и нежным взглядом, каким женщина провожает человека, пробудившего в ней любовь.
Но когда он скрылся в переплетениях городских магистралей, она упала на колени.
— О, провидение! — прошептала она, ломая руки. — Защити императрицу, защити и меня!