Дартин удивился, на каких неуловимых и тончайших нитях висят подчас судьбы народа и жизни множества людей!
Он был поглощен своими мыслями, когда появился ювелир. Это был искуснейший мастер своего дела, который сам признавался, что зарабатывал по сто тысяч кредитов в год на заказах герцога.
— Господин О'ли, — произнёс Ашер, вводя его в часовню, — взгляните на эти великолепные вторящие планетам нашей системы. Отыщите недостающие и скажите мне, сколько будет стоить каждая из них.
Ювелир одним взглядом оценил изящество оправ, рассчитал стоимость и, не колеблясь, ответил:
— Полторы тысячи кредитов каждый.
— Сколько дней понадобится, чтобы изготовить их? Вы ведь нашли те, которых не хватает.
— Неделя, милорд.
— Я заплачу по три тысячи за каждый и они нужны мне послезавтра.
— Милорд получит всё.
— Вы неоценимый человек, господин О'ли! Но это еще не все. Они не могут быть доверены кому бы то ни было, их нужно изготовить здесь, во дворце.
— Невозможно, милорд. Я один могу выполнить работу так, чтобы разница между новыми и старыми была совершенно незаметна.
— Так вот, господин О'ли, — улыбнулся Ашер, — вы мой пленник. И, если бы вы пожелали выйти за пределы дворца, вам это не удалось бы. Следовательно, примиритесь и назовите тех подмастерьев, которые могут вам понадобиться. Укажите, какие инструменты они должны принести.
Ювелир хорошо знал герцога и понимал, что всякие возражения бесполезны и он сразу покорился.
— Будет ли мне разрешено уведомить супругу? — поинтересовался он.
— Вам будет разрешено даже увидеться с ней, мой дорогой господин О'ли! Но всякое беспокойство требует вознаграждения. Вот вам сверх суммы, еще чек на тысячу кредитов, чтобы заставить вас забыть о причиненных неприятностях.
Дартин не мог прийти в себя от изумления, вызванного этим министром, который свободно распоряжался людьми и миллионами.
Ювелир написал жене письмо, приложив к нему чек и прося в обмен прислать ему самого искусного из подмастерьев, с набор драгоценных материалов, точный вес и качество которых он тут же указал, и необходимые инструменты.
Ашер провёл ювелира в комнату, которая за какие-нибудь полчаса была превращена в мастерскую. Затем он у каждой двери приказал поставить караул. Ни к чему и говорить, что ювелиру О'ли и его подмастерью было запрещено под каким бы то ни было предлогом выходить за пределы помещения.
Сделав все распоряжения, герцог вернулся к Дартину.
— Теперь, мой друг, — сказал он, — Рош принадлежит нам обоим. Что вам угодно и какие у вас пожелания?
— Постель, — ответил Дартин. — Должен признаться, что это мне сейчас нужнее всего.