— Бывает, — говорил он, — это снова входит в моду после последней битвы с инсэктами. Хоть и расточительство, я и сам знаю, но модно. Впрочем, надо ведь куда-нибудь девать родительские денежки.
— Ах, Басс, — восхитился один из присутствующих, — не старайся нас уверить, что этим подвесом шпаги ты обязан отцовским щедротам! Не преподнесла ли ее тебе дама под вуалью, с которой я встретил тебя в воскресенье около ворот Гартмана?
— Нет, клянусь честью и даю слово, а так же голову на отсечение, что я купил ее на собственные деньги, — ответил тот, кого называли Басс.
— Да, — заметил один из имперских Клериков, — купил точно так, как я вот этот новый коммуникатор. На те самые деньги, которые моя возлюбленная положила вместо старого.
— Нет, ну что вы в самом деле, — возразил Басс, — и я могу засвидетельствовать, что заплатил за нее двенадцать сотых кредита.
Восторженные возгласы усилились, но сомнение оставалось.
— Разве не правда, Барсис? — спросил Басс, обращаясь к другому легионеру.
Этот Клерик, являлся прямой противоположностью тому, который к нему обратился, назвав его Барси. Это молодой человек лет двадцати двух или двадцати трех, с простодушным и несколько слащавым выражением лица, с черными глазами и румянцем на щеках, покрытых, словно персик осенью, бархатистым пушком. Тут у героя вкрались обоснованные подозрения.
Тонкие усы безупречно правильной линией оттеняли верхнюю губу. Избегал опустить руки из страха, что жилы на них могут вздуться. Время от времени пощипывал мочки ушей, чтобы сохранить их нежную окраску. Говорил мало, медленно, часто кланялся, смеялся бесшумно, обнажая красивые зубы, за которыми, как и за всей своей внешностью, по-видимому, тщательно ухаживал. На вопрос своего друга он ответил утвердительным кивком.
Это подтверждение устранило, по-видимому, все сомнения насчет великолепной перевязи. Ею продолжали любоваться, но говорить перестали. Разговор, постепенно, подчиняясь неожиданным ассоциациям, перешел в другую тему.
— Какого вы мнения о том, что рассказывает техник господина Вьена? — поинтересовался другой Клерик, не обращаясь ни к кому в отдельности, а ко всем присутствующим одновременно.
— Что же он рассказывает? — с важностью парировал Крош.
— Он рассказывает, что в Сееле встретился с Лау Шарелом, этим преданнейшим слугой кардинала. Шарел пребывал в одеянии придуря, и, пользуясь таким маскарадом, этот проклятый Адепт провел господина де Эга, как последнего идиота.
— Как последнего болвана, — вторил Крош. — Но правда ли это?
— Я слышал об этом от Барсис, — заявил легионер императора.