Но всех троих тревожила молодость и неопытность паренька.
— Нас будет трое, из которых один раненый, и в придачу пацан, почти ребенок.
— Однако отступить?.. — подметила Басс.
— Этого нельзя допускать, — согласился Шосс.
Юноша понял причину их нерешительности.
— Уважаемые Клерики императора, друзья, — продолжил он, — испытайте меня, что более правильно.
— Как ваше имя, храбрый юноша? — наконец поинтересовался Шосс на правах старшего.
— Лау Дартин.
— Итак, господа. Вперед! — скомандовал Шосс.
— Ну как же, — осведомился Бёрнс, — соблаговолите вы решиться наконец?
— Все уже решено.
— Каково же это решение? — переспросил Адепт.
— Мы будем иметь честь уделать вас, — произнесла Росс, одной рукой приподняв капюшон накидки, другой обнажая шпагу.
— Вот как… вы сопротивляетесь! — Адепт покачал головой.
— Вас это удивляет?
И все девять бойцов бросились друг на друга с яростью, не исключавшей, впрочем, известной обдуманности в действиях и тактике.
Оружие активно и отливает голубыми контурами на остриях клинков. Тактические монокуляры надвинуты на глаза и подключены к нейросетям участников. Бой вступил в активную, пиковую фазу противостояния.
Шосс бился с неким Баромиром, любимцем, на долю Басс выпал Ромель, тогда как Росс очутилась лицом к лицу сразу с двумя противниками.
Что же касается Дартина, то его партнёром в схватке оказался сам Лау Сааки.
Сердце молодого грегорианца билось настолько сильно, что вполне могло разорвать грудь. Видит бог, не от страха. Он и тени страха не испытывал, а от возбуждения. Парень дрался, как разъяренный рептилоид, носясь вокруг противника, каждый раз меняя тактику и местоположение. Сааки был, по тогдашнему выражению, «мастером клинка», и притом опытным. Тем не менее Адепт с величайшим трудом оборонялся против гибкого и ловкого противника, который, ежеминутно пренебрегая общепринятыми правилами, нападал одновременно отовсюду, заодно парируя удары, как боец, тщательно оберегающий свою шкуру.
Адепт не учёл, что грегорианцы растут на планете с избыточной гравитацией. Понижение её на столичной Гранжире компенсировала усиливающие импланты, коими пользовались все воины империи. Причём с лихвой.
Эта борьба в конце-концов вывела Сааки из терпения. Разъяренный тем, что ему не удается справиться с противником, которого он счел юнцом, Адепт разгорячился и начал делать ошибку за ошибкой. Дартин, не имевший большого опыта, но зато помнивший теорию и имевший лучшие базы по поединкам, удвоил быстроту движений. Сааки, решив покончить с ним, сделал резкий выпад, стремясь нанести противнику решающий удар, но парень ловко парировал, и, в то время как Сааки выпрямлялся, грегорианец, словно астероидный червь, ускользнул из-под его руки и насквозь пронзил палашом. Адепт рухнул. Освободившись от своего противника, Дартин быстрым и тревожным взглядом окинул поле битвы.