– Знаешь, друг… Мне иногда кажется, что мы так и не узнаем всей правды. Какое-то чертово колесо. Или ведьминский шабаш.
Кречетов насторожился:
– Как ты сейчас сказал?
– Ведьминский шабаш, – повторил Михаил, открыл ящик и положил туда «зауэр». Поразмыслив, он достал бархатную коробочку, открыл и показал Кречетову: – Как тебе? Сегодня забрал у ювелира.
Кречетов достал из коробки серьгу в виде веточки с четырьмя листами и шестиугольным розовым камнем.
– Почему одна?
– Купил эти серьги на аукционе с сертификатом, подтверждающим, что их в тысяча девятьсот третьем году заказал мой предок в ювелирном доме Лорие. Подарил их Юльке, а она одну потеряла. Пришлось делать парную. Вот ведь дуреха… – Михаил понурился и, взглянув на Кречетова, мрачно сказал: – Зря я их купил. С самого начала было предчувствие, что ничем хорошим это не кончится. Кажется, Юлька что-то скрывает от меня. – Вдруг, вскинув голову, он крикнул в сторону двери: – Ну что там еще?
Голос Василины проговорил:
– Михаил Иванович, к вам пришли.
– Кто?!
– Адвокат и нотариус.
– Ах, да! Я и забыл, – сказал Самаров и, в ответ на любопытный взгляд Кречетова, заметил: – Прости, в другой раз договорим.
Столкнувшись в дверях с двумя мужчинами, которые скорее напоминали сотрудников похоронной службы, Кречетов перешел в библиотеку. И не потому, что ему туда было надо, а потому, что это первое пришло на ум.
Появление в кабинете Самарова юристов наталкивало на мысли о завещании, и это настораживало. Кречетов был уверен, у такого щедрого, но предусмотрительного человека завещание давно было составлено. Значит, в его представлениях о жизни и близких людях что-то переменилось.
Размышляя, Кречетов перемещался по библиотеке от стеллажа к стеллажу, однако намеренно не подходил к портретам четы Самаровых. Более того, их незримое присутствие напрягало его, словно таило в себе тайну, которую не дано разгадать.
Перелистав пару книг, Кречетов направился к двери, однако, открыв ее, сразу закрыл. Все, что он успел разглядеть, представляло такую картину: у кабинета, прижавшись ухом к двери, стояла дочь Михаила.
– Максим? Кречетов? – голос в трубке принадлежал криминалисту Нине Ивановне. – Анализ готов. Надо поговорить.
Кречетов включился в диалог:
– Приехать или по телефону?
– Лучше приезжай. Это не телефонный разговор.
Спустя минуту Кречетов спустился во двор, сел в машину и выехал за ворота.
У здания, где располагалась экспертно-криминалистическая лаборатория, он был через двадцать минут. Зная, что без пропуска в лабораторию не пройти, Кречетов позвонил по телефону и коротко сообщил: