– Минут пять, наверное.
Похлопав друга по плечу, Михаил усмехнулся:
– Вот, видишь. Тебе просто почудилось.
Он подошел к Юлии, взял ее за руку и заставил подняться с дивана.
– Идем спать, уже поздно.
– Мы с мамой разговариваем, – запротестовала она.
– Утром договорите. – В словах Михаила сквозила явная неприязнь к теще. Прежде чем уйти, он бросил: – Завтра увидимся.
Кречетов подошел к дивану и сел рядом с матерью Юлии. Ему казалось, что уйти сейчас было бы нелюбезно. Неловкость ситуации накладывала на него определенные обязательства.
– Напрасно остались, – сказала Ирина Владимировна. – Лучше бы ушли.
– У меня нет дурных намерений, – заметил Кречетов.
– Глупая фраза…
– Если хотите, могу уйти.
– Я не держу вас.
– Спокойной ночи. – Он встал, но Ирина Владимировна вдруг уткнулась в ладони и задергалась в безмолвных рыданиях.
Тяжело вздохнув, Кречетов вернулся и сел к ней поближе.
– Ну-ну… Успокойтесь. – Ему хотелось пожалеть ее, погладить узкую спину, но он не решился. Ирина Владимировна могла неправильно истолковать этот жест. – Воды принести?
– Не надо… – Она подняла лицо, вытерла его рукой и посмотрела на Кречетова. – Простите меня за эту сцену. Перехлестнуло. Так бывает, когда копится, копится, и ты уже не в силах держать в себе.
– Мне это знакомо.
– А на первый взгляд и не скажешь.
– Первый взгляд бывает ошибочным.
– Ценное наблюдение, – не без иронии заметила Ирина Владимировна.
– Могу еще чем-то помочь?
– Вы так спросили, как будто уже чем-то помогли.
– Пришли в себя. Это хорошо. – Он снова встал. – Я ухожу.
– Постойте!
– Что еще?
– Побудьте еще немного.
– Мне рано вставать.
– Поймите… Я здесь одна и никому не нужна.
– На меня вам вряд ли стоит надеяться.
– Вы не очень любезны. – Она смотрела на него снизу вверх, и этот беззащитный, почти детский взгляд заставил его вернуться и сесть на место.
– Мне нужно с кем-то поговорить, – поделилась Ирина Владимировна.
– Говорите.
– Только не подумайте, что я имею на вас виды.
– Я так не думаю.
– Вы немногословны. – Она улыбнулась сквозь слезы, и Кречетов усмехнулся:
– Есть такой грех.
– Это не грех, а благодать, – проговорила она. – Вполне мужская черта – говорить только тогда, когда есть что сказать.
– У вас плохие отношения с дочерью? – спросил Кречетов.
Она смиренно покачала головой:
– Представляю, что вам про меня наговорили…
– Не хотите, не отвечайте.
– У нас были трудности.
– Какого рода?
– Юлия и мой новый муж не поладили.
– Разумные женщины между ребенком и новым мужем выбирают ребенка.
Ирина Владимировна вздрогнула и закуталась в шаль:
– Это жестоко!
– Что именно?