Глава 25. Звонок в Воркуту
Ирина Владимировна сидела на диване, поджав ноги, и читала книгу. Она была в серо-голубом трикотажном костюме, из-под задравшихся брючин виднелись загорелые лодыжки и маленькие узкие ступни. Ее темные вьющиеся волосы были заколоты в пучок деревянным карандашом, что Кречетову показалось немного странным. Войдя в гостиную, он остановился на небольшом отдалении, чтобы полюбоваться прелестной женщиной.
Кречетов избегал в открытую разглядывать Ирину Владимировну – боялся выдать себя. Она притягивала его внешним совершенством и какой-то особенной, чарующей женской манкостью.
– Читаете? – спросил Кречетов.
– Как видите, да… – не поднимая глаз, ответила Ирина Владимировна. – Как себя чувствуете?
– Превосходно.
– Держите фасон?
– Лучше сказать – выпендриваюсь.
Ирина Владимировна оглядела его и уверенно констатировала:
– Я даже отсюда вижу, что у вас высокая температура.
– Это вряд ли, если только вы не запаслись дистанционным термометром.
– Спасибо, что напомнили, – Ирина Владимировна вытащила из пучка волос карандаш и сделала запись, сопроводив ее устным комментарием: – Не забыть купить градусник.
– Вот так прямо в книге? – удивился Кречетов.
– На закладке, – она показала прямоугольную карточку.
– А я и забыл. В школе мы так же делали… – не договорив, он замолчал, потом развернулся и быстрым шагом направился к лестнице.
– Куда вы?! – запоздало крикнула ему вслед Ирина Владимировна.
Спустившись, Кречетов завернул в чулан, где хранились вещи Полины Аркадьевны, включил свет, открыл чемодан и вытащил из него книгу. Взявшись за корочки, как следует встряхнул ее, и на стол выпала старая почтовая открытка, которую старуха использовала вместо закладки.
Кречетов изучил открытку с обеих сторон. На внутренней стороне было рукописное поздравление. Наружная сторона открытки с изображением гладиолусов имела почтовую марку, погашенную штемпелем. Приглядевшись, Кречетов прочитал надпись, которая шла по белому краю: «Сказать Мише с 10 до 10–45».
Конечно же, Кречетов рассчитывал найти что-то поинтереснее. Эту строчку Полина Аркадьевна могла написать в любой из дней и она необязательно связана с ее гибелью.
Выходя из чулана, Кречетов испытывал сильнейшее разочарование. Вместе с тем пришло понимание того, что нужно действовать здесь и сейчас и больше не терять ни минуты.