— А как же его оправдывать? Мы не умеем…
— Эх вы! — рассмеялся старик. — Очень просто. Хотя и нелегко. Трудись честно — и точка.
Медсестра уже грозно стояла за спинами мальчишек, давая понять, что пора заканчивать свой визит. Старик, прикрыв глаза, тяжело дышал: короткий разговор, казалось, отнял у него все силы. Все же он успел шепнуть мальчикам, у кого из заказчиков следует получить деньги за выполненную работу, — Никифор, прежде всего, беспокоился, чтобы Славка и Петька голодом не сидели. А еще он посоветовал написать тете Груне в Гусаровку — так и так. Возможно, письмо и дойдет.
— Разве же письма теперь ходят, когда банды вокруг? — усомнился Петро.
Славка же, не отводя испуганных глаз, смотрел на деда и ужасался: бледный, худой, на щеках щетина пепельного цвета… «Хоть бы поднялся поскорее!» — как молитву, шептал про себя мальчишка.
Старик озорно подмигнул ему глазом:
— Не печалься. Еще немного полежу и выпишусь. Правда, Фрося?
— Правда, правда, — вздохнула сестра. — Скоро вас всех отсель.
— Как «всех»?
— Очень просто. Петлюры с разных сторон прут, каждый день жди боев. А если бой — значит, и новые раненые… Куда ж их девать, когда вся больница забита? Выход один: чуть окреп — и на выписку.
— Не возражаю! Меня хоть сегодня выписывай.
Дед оперся ладонями, с трудом присел на койке, лицо порозовело.
Фрося погрозила ему пальцем и повернула к ребятам лицо:
— Раскипятился ваш старичок. Еле-еле душа в теле, а тоже…
18
Последние несколько суток Мартынов почти не спал. Только иногда, чаще всего под утро, ему удавалось прилечь на стоявшую тут же в кабинете кровать и вздремнуть час, другой. Красные от бессонницы глаза его блестели нервно, даже диковато.
Иногда Мартынову казалось, что непомерно тяжелый груз взвалили на его плечи. Город приказано отстоять в любом случае. А ведь войск почти нет. Только подразделение ЧОНа (частей особого назначения), в рядах которых, кроме опытных бойцов, немало и молодежи, комсомолят — людей с горячим сердцем, но все-таки необстрелянных. А тут еще строительство бронепоезда затягивается — броневых листов нет.
— Н-да, и вот это еще… — Мартынов сидел за столом и, наверное, в десятый раз перечитывал телефонограмму.
Это была директива, категорически обязывающая руководство ЧК не допустить соединения самостийников Палия с анархо-кулацкими бандами Махно.
«Не чересчур ли многого хотят от меня? Смогу ли? Я ведь не бог, я шахтер! Ну еще солдат», — так думал Мартынов. Но, преодолевая сомнения, находил он единственный правильный ответ: «Да, я всего лишь солдат, но не простой солдат, а солдат Революции. И все, что она, Революция, прикажет, я смогу, должен суметь».