— Говори! — приказал Мартынов.
— Да ничего особенного. Вы сперва поешьте.
— Знаешь, Яша, дипломат из тебя никудышный! Я же по твоему лицу вижу — что-то стряслось.
И тогда Горелик, отбросив все ухищрения, доложил:
— Терентий Петрович, час тому назад из городской тюрьмы бежал Ершов, точнее Лже-Ершов.
Поняв, что дообедать уже не придется, Мартынов вернулся в столовую, взял с подоконника свою кожаную фуражку, сунул в карман недоеденный кусочек хлеба и вышел.
Вскоре они с Гореликом усаживались на легкую бричку-тавричанку. Хлестнули коня.
— Поедем в тюрьму, — сказал Мартынов и, закуривая, спросил: — Как же это все-таки произошло?
Яша ответил, что содействие в побеге оказал бандиту часовой, скрывшийся одновременно с ним.
А подробности они узнали на месте.
Оказалось, что «Ершова» охранял часовой Михеев. Он вывел бандита во двор и повел в сторону уборной, которая примыкала к забору. Доски в заборе были заранее подпилены Михеевым — и уйти в образовавшийся проход большого труда не представило. Тревогу дежурный, как выяснилось, поднял с опозданием. Однако начальник тюрьмы — чекисты сами убедились в этом — принял энергичные меры: о побеге сразу же известили кого следует.
Мартынов и Горелик еще находились у начальника тюрьмы, когда пришло сообщение, что в перестрелке с одной из пригородных застав убиты двое неизвестных, — по приметам, бандит и часовой Михеев.
Вернувшись к себе, Терентий Петрович долго не мог успокоиться, ходил по кабинету и хмуро насвистывал «Яблочко»…
Кто виноват? В чем ошибка? Видимо, следовало серьезнее отнестись к словам старого сыщика Щербака о том, что кто-то мог быть заинтересован в устранении старого Никифора Тимчука. Правда, этот «кто-то», будучи арестованным, сам ничего сделать не мог, но после покушения на старика Мартынов должен, обязан был предположить, что у рыжего Савелия нашелся помощник.
Его-то и надо было искать.
— Допустил промашку, — терзался Мартынов. — Вот гады! Затесались-таки в наши ряды.
Теперь Терентию Петровичу было не трудно восстановить недостающие звенья цепи. Боясь быть опознанным односельчанином Никифором Тимчуком, рыжий Савелий послал своего подручного Михеева, чтобы тот убрал старика. Кстати, во время ареста бандита Михеев находился в здании ЧК — доставлял сюда арестованную женщину. Видимо, в коридоре или во дворе Савелию удалось шепнуть ему несколько слов.
— Как говорится, все проще пареной репы.
— Но позвольте, Терентий Петрович, — стал возражать Яша Горелик, — зачем же это потребовалось Лже-Ершову, если он все равно решил бежать, а не оправдываться?