да полегший камыш. Сырые исхоженные тропинки убегали, петляя и выравниваясь, туда. «А дальше… что это? Никак, шалаши сквозь деревья проглядывают? Эх, бинокль бы сюда!» Мартынов усмехнулся и даже произнес вслух:
— Да-а, ценная мысль!.. — Ничего он больше не сказал, но и этими несколькими словами поверг в изумление мальчишку: о чем же речь? Странный народ — взрослые.
Терентий Петрович с тревогой заметил, что за ними следят. И тот, с виду придурковатый мужичок, что прогнал мимо, по бережку, двух коров с унылыми жестяными колокольчиками, и чубатый парень лет двадцати — с крыши сарая. А старухи глядят в открытую — стоят у своих хат, приложив ладони к бровям. А что, спрашивается, было б, если посторонний человек еще в бинокль глядел!..
Вскоре из станицы вышла с ведром женщина, и направилась по тропе к дальней роще. Если там действительно кто-то есть, подумал Мартынов, то через десяток минут им станет известно, что в станице чужой. Женщина несколько раз оглянулась, будто вслед ей могли пальнуть. «Тьфу, дура, — подумал Мартынов. — Иди, иди, все правильно».
Потом он увел Никитку на другой конец селения, откуда начинался степной шлях. От теплого ветерка шевелилась юная, до оскомины зеленая трава, качались слегка деревья. Терентий Петрович глядел под ноги. Остановился, поднял глаза.
— Поворот видишь? — спросил он у мальчика. — Во-он, метров четыреста. Оттуда прямая дорога на Горячий Ключ. А там лучше всего иди вдоль моря на Туапсе.
Он хмуро свел брови и добавил, уже раздраженно:
— А можно идти и в другую сторону. Короче, куда глаза глядят…
Еще вчера Мартынов думал, что мальчишка ему никакая не помеха. Более того, с ним безопасней: меньше подозрений со стороны. Но, поймав себя на этой мысли, Мартынов не спрятался стыдливо от нее, а твердо решил — на такое идти невозможно. Нужно поскорее избавиться от пацана, не втягивать его в недетские дела.
— Ну, жми, браток, может быть, еще и свидимся когда.
— А вы куда же? — спросил Никитка, и его серые ясные глаза стали чуть испуганными.
Тоска схватила сердце видавшего виды разведчика. Недавно на постое он отмыл горячей водой Никитку.
И сейчас глядел, не мог наглядеться на эти русые, непослушные вихры, на редкие веснушки на щеках.
— А я?.. — переспросил он. — Я еще здесь побуду. Может, знакомых встречу.
Неожиданно мальчишка схватил его за рукав и горячо сказал:
— Дядя, в рощи и плавни не ходите… там бандиты…
«Что, собственно, происходит? — удивился Мартынов. — Неужто и этот сопляк обо всем догадался: и кто я, и зачем я? Нет! Просто-напросто казак, тот самый Петро Петрович, вел разговоры открыто, при Никитке. Хлопец молчал, потягивал молоко, но, видимо, сообразил, что к чему».