Полковник Айвазян усмехнулся: слово употребляется часто, но далеко не каждый видел этих самых хамелеонов[4]. Он, Айвазян, видел. Еще юношей в родном Тифлисе он увлекся зоологией, тогда-то и состоялось его знакомство с этими странными существами, легко меняющими свою окраску. Стоит, к примеру, лишь напугать хамелеона — и все, цвет его уже другой. «Мгновенно изменяются пигментные клетки, в этом и суть», — вслух проговорил полковник. Адъютанты, стоящие подле, ничем не выказали удивления. Офицеры знали, что их начальник — человек широко образованный, знающий чуть ли не десяток языков, преимущественно восточных. До академии генштаба он даже служил драгоманом — так тогда называли переводчиков при дипломатических и военных представительствах. Прапорщики почтительно молчали.
А сам полковник продолжал думать о животных — только ли о животных? — умеющих менять свое обличье.
Мартынова одолевали сомнения.
С одной стороны, он понимал: «Пора! Нужно уходить», — но с другой… Разведчику отлично известно, как трудно, даже на короткое время, закрепиться в стане противника. Ему удалось. Надолго ли? Мартынов сейчас не думал об этом. Ведь если он не совершит побег, то концом его пребывания здесь может быть лишь одно — арест. Но травить до поры собственную душу не нужно. И мысли его, следовательно, были о другом. Остаться тут? Кто же тогда переправит собранные сведения? Они постепенно накапливались — отдельные факты, штрихи; сопоставляя их, анализируя, можно, пожалуй, делать решительные выводы: как окружить и окончательно уничтожить деникинские последние очаги.
Нашелся бы надежный человек, сумевший переправить эти важные данные, и тогда Мартынов без малейших колебаний останется здесь, до последнего. Но где найти такого?.. Терентий Петрович лежал в шалаше, бесполезно пытаясь уснуть. Он пробовал считать, досчитал до, бог весть, какой тысячи, затем поднялся с набитого соломой матраца, вышел… Высокие звезды смотрели холодновато, немигающе. Ветер лениво входил в рощу, пересчитывал листья на деревьях, путался и снова принимался за это неблагодарное занятие.
Внезапно вдалеке раздался оклик часового.
Левее рощи зашлепали конские копыта. Сквозь колонны деревьев тускло скользнуло и заметалось пятно от фонарика. И тотчас же Мартынов услыхал, как один из караульных докладывает дежурному:
— Вашбродь, новеньки до нас прибулы!
Дежурный, смачно зевая, ответил:
— Ладно, иду. Держите их пока на месте.
— Слухаю, вашбродь!..
Как оказалось позже, этой ночью прибыл взвод, отбившийся от соединения, которым командовал генерал Улагай. Народ отчаянный, головорезы как на подбор. А во главе их — сотник Шипилов и прапорщик Скиба. У сотника узкое костистое лицо, улыбка — страшная: золотые челюсти словно сливались с нависшими рыжими усами и казалось, что рот извергает на тебя огонь.