Большая часть их совершенно оторвана от внешнего мира. Они прячутся в глухих долинах, на затерянных хуторах, у покрытых лесами склонов. Только некоторые из них стоят в самых деревнях. Многое можно было бы написать об их истории. Она овеяна преданиями и сказаниями. Качак так и кишел веселыми и жизнерадостными дядюшками-мельниками, как повествуют старинные рассказы.
Здешний край был истинным раем для бродячих мельничьих подмастерьев. Забрести на Качак — значило быть обеспеченным на долгое время. По течению и против течения можно было странствовать неделями и месяцами. На одной мельнице лишь переночевать, пообедать и отдохнуть. На другой развлечь побасенками работников да помольщиков и подстрелить несколько крейцеров на табак. На третьей удастся несколько дней и поработать. Тут коник поломался, там отказалось служить старое деревянное, поросшее зеленым мохом мельничное колесо. Иногда после жатвы странствующий подмастерье мог застрять на мельнице даже и на несколько недель, если скоплялось много зерна для помола.
Но времена простодушных дядюшек мельников и лукавых странствующих подмастерьев давно миновали. Канула в вечность на чешских мельницах патриархальная, общинная жизнь. Развитие капитализма не пощадило и ее. Он пробил себе дорогу и на Качак, к его старым, запрятанным в глуши мельницам.
Стародавняя чешская общительность и гостеприимство перевелись на мельницах. И здесь тоже люди разделились на классы. На господ работодателей и батраков. На эксплуататоров и эксплуатируемых. Там, где еще оставалось кое-что из старых патриархальных порядков, — преобразование довершила мировая война.
Тщетно искали бы вы сегодня на Качаке, на его мельницах, веселых добросердечных дядюшек-хозяев и приветливых тетушек-хозяек. Тщетно искали бы вы гостеприимно распахнутые двери и распростертые объятия. Ворота мельниц замкнулись, словно ворота крепостей. Щедрые руки сжались и зачерствели сердца. Место добросердечных дядюшек заняло расчетливое кулачье, алчущее нетрудовых доходов и быстрого обогащения, бесцеремонные спекулянты и спекулянтики военного времени. Перевелись и странствующие подмастерья. Развитие капиталистического общества навсегда и бесповоротно похоронило сказания о них, а также и их былую славу. Не бродят они нынче со своими веселыми песенками и вестями по долине Качака от мельницы к мельнице.
Ныне, в войну, оживляют долину Качака иные странники. Поглядите, как они изо дня в день тащатся по лесным дорогам и глухим тропинкам. Через Кожову гору, через Ноузов, Бражковский лес, через Брдце и Мракавы. Из Кладно, из Крочеглав и других рабочих поселков день за днем бредут на Качак, к его мельницам, попрошайки.