Шадек снимает фуражку и садится за стол. Резка за ним ухаживает. Шадек оглядывает комнату. Вместо кушетки этажерка. На ней аккуратно рядком стоят книжки. Шадек наклоняется и берет одну из них. «Ленин. Государство и революция», — читает он.
— Господи, боже мой, Резка, как это сюда к тебе попало? Кто это тут спрятал? Наверняка запрещенная книга?
— С чего ты это взял? Я купила эту книжку у Ширла. Он их распространяет, — объясняет Резка.
— И ты это читаешь?
— Как же не читать, ведь я уполномоченная. Значит, должна читать.
— Ты? Уполномоченная? Как так?
— Ну как? Выбрали меня.
Шадек попивает кофе и откусывает кекс.
Чорт возьми, молодец. Испечь кекс — это Резка умеет. Но уполномоченная? Почему она уполномоченная? Ну да, она была одна. Пришлось чем-нибудь заняться, чтобы быть среди людей. Но теперь она это прекратит. Я должен уделить ей внимание.
— Слышишь, Резка? — обращается Шадек к жене. — Что идет в кино? Завтра суббота, я еще не пойду на работу. Пошли бы вместе после обеда. Не идет ли что-нибудь с участием Псиландра?
— Отстань от меня с этим Псиландром. Разве теперь у меня есть для него время? Быть уполномоченной, мой милый, — это работа и обязанность. Мне нужно учиться. Разве ты не знаешь, что в Рабочем доме наше кино закрыли? Не пойду же я к «соколам» или к «Яграм», где правые. Как бы на меня посмотрели подруги? Слышишь, я кое-что тебе должна сказать по секрету. Завтра и в воскресенье тебе, старичок, придется обойтись без меня.
— Что? Ты собираешься пойти к маме в Стохов? Ну, тогда я пойду с тобой, — решает Шадек.
— Нет, мамочка была здесь на этой неделе. Я еду в Прагу.
— В Прагу! Что ты будешь делать в Праге? Неужели отправляешься на ярмарку в честь святого Яна? Но ведь она будет только 16 мая. Зачем же тебе уезжать в субботу?
— Нет, мой милый. Я не на ярмарку еду, я еду на съезд.
— Ты… едешь… на… съезд, — заикается захваченный врасплох Шадек.
— Да, еду на съезд. Я избрана делегаткой от нашей организации.
— Но ты не можешь это сделать теперь, раз я только что возвратился. Нет, ты останешься дома, пусть за тебя поедет кто-нибудь другой, — решает Шадек.
— Это не пойдет, мой милый. А если бы даже можно было, так я не хочу. Что бы подумали обо мне женщины? Тондина Маржка тоже едет. Мы едем вместе. Ты знаешь, что на съезде будут голосовать за создание коммунистической партии? Неужели я пропущу такой торжественный момент? Подумай только, муж. Знаешь, какая это честь — голосовать за то, чтобы мы избавились наконец от названия, которое постоянно толкает нас в одну кучу с правыми, голосовать за то, чтобы мы стали настоящими коммунистами? Нет, я не пропущу такой случай, — решительно объявляет Резка.