Господин окружной начальник кладет трубку. Просит депутацию минуту подождать. Важное дело. Сейчас же вернется.
Господин окружной начальник возвращается. Митинг — противозаконный. Он не может быть разрешен. Но раз уж люди собрались, нужно обеспечить порядок. Следовало бы ему послать жандармов, чтобы они именем закона разогнали это скопище. Однако ему нежелательно, чтобы это привело к столкновениям и жертвам. Признает, что время напряженное. Разные разлагающие элементы и провокаторы стали бы подстрекать народ и могли бы толкнуть на безрассудные поступки. Он верит что господа, так же как и он сам, будут стремиться к тому, чтобы предотвратить стычки и жертвы. Поэтому он разрешает, чтобы выступали перед народом. Только при условии, что они людей призовут к соблюдению порядка и предложат мирно разойтись. В противном случае он должен будет вмешаться и применить вооруженную силу.
— А относительно воззвания? — спрашивают депутаты.
— Воззвание? Императорско-королевское управление не может принимать к сведению и одобрять какие-либо воззвания. Ни о каком воззвании не знаю. Не знаю и ничего не читал. Вы слышите, господа, я ничего не читал. Разрешаю обратиться к толпе, чтобы призвать ее мирно разойтись.
Депутация уходит. Идет по Гутской улице на площадь. Попадает в бушующий ураган человеческого моря. Ораторы выходят на балкон ратуши. Толпа затихает. Ораторы говорят. Зачитывается воззвание всего трудового народа чехословацкой нации:
«Мы присоединяемся к решению чехословацкого Социалистического совета.
Сотни тысяч чешских трудящихся во всех чешских областях заявляют сегодня самый решительный протест против вывоза продовольствия и угля, против опустошения наших земель, против истребления народа.
Четыре года ужасных страданий завершились. Бесчисленные могилы самых близких и дорогих нам, изголодавшийся трудовой народ, немой ужас, царящий в наших семьях, зовут нас к борьбе. Мы прекращаем переговоры с теми, кто был поставлен над нами чуждой нам государственной властью, и было бы унижением для нации продолжать вести переговоры с деятелями, которые перед нацией не ответственны, которые в одной руке держали обещания, а другой постоянно нас грабили.
Час настал. Мы уже сбросили оковы подъяремных рабов. Мы поднялись, чтобы стать независимыми. В согласии с собственной нерушимой волей и с одобрения всего демократического мира провозглашаем, что сегодня мы здесь стоим, как творцы нового, суверенного государства, как граждане свободной Чехословацкой республики. Провозглашаем, что всякая попытка вывоза нашего достояния и ограбления наших земель является таким же грабежом и таким же преступлением против суверенитета нашего государства, каким было вторжение в Бельгию в начале войны.