Тут уж Резина не удержалась. «Как это, если бы я хотела? Разве я не хотела? Я моему бестолковому все уши прожужжала, чтобы он купил кушетку. Прости меня, господи, и дай ему царствие небесное! Где уж там, все без толку, как чурбан, заладил одно: нет и нет. Так-то, дорогой Шадек! Вы даже и не представляете себе, как я, бедная, с ним намучилась. Упрям был и неуступчив». Резина вздыхает, выдавливает слезинки и утирает их уголком передника.
«Ну, не плачьте, — успокаиваю я ее. — Вашек был добряк, но у него были и свои причуды. Я его сам часто уговаривал насчет этой кушетки, но разве можно было с ним поладить».
«Вы его уговаривали?» — недоверчиво спрашивает Резина.
«Не только уговаривал, я с ним и пари держал, что кушетка в один прекрасный день будет стоять здесь, — подтверждаю я. — Говорю вам, Резинка. Будь я хозяином этой комнаты, без плюшевой кушетки я бы не выдержал. Сразу бы здесь очутилась!»
Резина наивно раскрывает глаза и подходит ближе к столу. Я беру ее за руку, и она усаживается против меня на стул. Глядит, как лунатик. Вижу, плюшевая кушетка ее околдовала. Пора, думаю, приступать к делу. Шадек, шевели мозгами и куй железо, пока горячо, Резина смягчается. И вот я начинаю:
«Глядите, Резинка. Эту кушетку и вправду надо бы сюда поставить. Может, она окажется здесь, когда вас тут не будет. Вы думаете, компания надолго оставит вас в казенной комнате? У вас, должно быть, чертовская протекция, если до сих пор вас не выселили».
«Правда, — подтверждает Резина. — Я несколько раз ходила к господину главному и упросила его. Но в последний раз он сказал мне, что больше задерживать уже нельзя. Что же мне, бедной вдове, делать?»
«Что делать? Выйти замуж», — советую ей.
«Выйти замуж? — повторяет Резина. — А за кого?»
«За кого-нибудь, кто работает в государственной компании и кто благодаря этому вместе с вами имел бы право на жилье».
«Ну, такого найти трудно! Сколько же холостых осталось нынче на шахтах? Все на войне», — жалуется Резина.
«А, может быть, все-таки и найдется кто-нибудь?» — говорю, притягивая резинкину руку ближе к себе и поглаживая ее.
«Нет, нет, Шадек, оставим это! Говорю вам откровенно, из этого ничего не выйдет».
Резина поспешно вырвала руку и поднялась со стула.
«Что поделаешь? Жаль. А я думал, как было бы красиво, если бы здесь стояла такая плюшевая кушетка с большим зеркалом».
«С зеркалом?» — глухо переспрашивает Резина и снова садится на стул. Кладет свою руку на мою. Пристально смотрит мне в глаза и говорит торопливо:
«Не мучайте меня, Шадек! Говорите, что думаете и что замышляете. Не рассчитывайте, что вам удастся посмеяться надо мной. Это бы для вас плохо кончилось. Хотя я теперь всего-навсего одинокая вдова и слабая женщина, но…» — и Резина решительно взмахнула рукой перед моими глазами.