Донна бросила ватный шарик обратно в чашку. Вода покраснела от крови.
— Это большее, на что я способна, Себастьян. Прости.
Он сел прямо, снова морщась от боли.
— Послушай, ты необычайная.
— Я не понимаю, зачем они тебя бьют. Если они хотят тебя убить, почему не сделали этого до сих пор? — она не ждала ответа. — Зачем заморачиваться и присылать тебя сюда на встречу со мной? Наверное, они чего-то хотят.
Она посмотрела на него. Он посмотрел на неё. Они произнесли это вместе:
— Доктор.
В этот день Себастьян решил прогуляться вокруг.
— К чёрту дождь, — сказал он. — Пусть идёт. — И впервые, казалось, за целую вечность Донна рассмеялась.
Сэди из-за своей стойки смотрела, как они взялись за руки и пошли к выходу.
— Мы уходим, — объявил Себастьян. — У нас моцион.
— Променад, — подхватила Донна.
— Прогулка!
Сэди улыбнулась.
— Приятного времяпрепровождения, — сказала она.
— О, Сэди, пока нас нет…
— Да, Себастьян?
— Не забудь убить себя. Мучительная и жуткая смерть подошла бы идеально, — он улыбнулся ей в ответ.
— Приятного времяпрепровождения, — повторила Сэди с тем же выражением лица.
— Зачем им Доктор? — спросила Донна. — И почему они ничего не пытаются сделать со мной?
Они дошли до первого, никуда не ведущего, поворота дороги. Отсюда они отправились бы в бесконечную петлю. Все дороги вели к «Настоящему путешественнику».
Себастьян пожал плечами.
— Хороший вопрос.
— Они должны были что-то спрашивать у тебя.
— Думаю, он обеспокоен. Даже напуган. Доктор с ним что-то сделал.
— Это на него похоже.
— Нет, я имею в виду, что-то действительно страшное. Он на самом деле такой ужасный, как говорят?
Донна вспомнила свою первую встречу с Доктором. Когда она собиралась выйти замуж. Она вспомнила, что сказала, когда он позвал её с собой.
— Однажды я сказала ему, что ему нужен кто-то, кто остановил бы его, — она посмотрела на Себастьяна. — Да, он такой ужасный. Парень, занявший твоё место, имеет полное право беспокоиться.
— Ты ведь очень заботишься о Докторе?
Донна кивнула. Она уже давно не затрагивала эту больную тему.
— Иногда мне этого не хочется, — призналась она. — Иногда мне не хочется ему сочувствовать. Он велик и ужасен, и мне не следовало бы поддаваться тому, как он дурачит меня, переворачивая всё вокруг и притворяясь большим ребёнком. Но я поддаюсь.
— Почему? Ты ведь понимаешь, что он тебя дурачит.
— Потому что мне это нравится. И это пугает. Мне не нравится, какой я становлюсь с ним.
Себастьян засмеялся. Смех превратился в кашель, будто его раны дали о себе знать. Донна поддержала его, пока он не успокоился. — Ты бы лучше не смеялся, — пожурила она.