С кислой физиономией при виде треснувшей крышки погреба и пожимая плечами, как он делал, когда клиенты в слезах умоляли его продлить срок выплаты, Макхум Дасс поискал Чаму с таким видом, будто хочет дать ему немного на чай. Но Чаму не было видно, так что он ушел из дому тем же путем, оседлал мула, которого оставил в лощине поблизости, и, улыбаясь, уехал.
Десять минут спустя Чаму с поваром ушли через тот же выход. Чаму, кроме узла со своими пожитками, прихватил пистолет, принадлежавший Дику Блейну, два браслета, принадлежавших Тесс, авторучку, на которую давно положил глаз, множество чековых квитанций, которые можно будет подделывать, дюжину шелковых носовых платков Дика и бирюзовую булавку для галстука. Один только пистолет в этой стране можно будет продать за такую сумму, чтобы уехать в Бомбей, где масса рабочих мест у вновь прибывших сагибов. Повар же взял только несколько ножей да фунт какао. Всю дорогу вниз с холма они переругивались на тему о том, должен ли Чаму оплачивать дорожные расходы повара.
Немного времени спустя в горном ущелье между храмом Шивы и строением, где умерший афганец держал верблюдов, улыбающегося Макхума Дасса сразил удар ножом сзади, и он свалился с мула головой вперед. Мул убежал. Тело ростовщика осталось лежать в луже крови, а одежда на нем оказалась разорвана.
Позже в тот же вечер Дик Блейн, возвратившись из клуба, чуть не свалился в открытую крышку люка, потому что младший слуга тоже удрал, боясь, что его обвинят во всем беспорядке, и ни одна лампа в доме не горела.
– Ну и ну! – заметил Дик, зажигая спичку и оглядываясь вокруг. – Можно подумать, после того, как я дал Гангадхаре ключ, он весьма вежливо им воспользовался и отодрал гвозди! Мало у него еще голова болит! Я за принцессу! Если у меня и были какие-то сомнения, они все исчезли – испарились! Эта юная особа победит все чертовы партии, английские и индийские! Я за нее! Чаму! Где Чаму? Почему не зажгли лампы?