Наверное, они стали жертвами идиотского розыгрыша. Пройдет еще неделя, максимум две, и Филин объявит, что он пошутил. Но зачем тогда их учат драться? Возможно, это часть хитроумного плана. Девушек хотят приучить к мысли, что их ждет скорая гибель. А потом сообщат об истинной цели похищения. И пленницы воспримут ее с радостью. Потому что, какая бы она ни была, трудно выдумать что-то ужаснее смерти.
За кустарником послышались голоса. Юрьева повернула голову и попыталась найти щелочку в густых зарослях. Ей это удалось. Она увидела троих охранников. Один стоял на лестнице, поэтому Светлана заметила только его ноги. Лестница была обычная, не раскладная, без упора, поэтому в качестве упора выступал второй охранник. Третий молча курил рядом. Он заменял своего дружка, когда тот уставал держать лестницу. Основные звуки доносились сверху. Юрьева не смогла побороть природное женское любопытство, она осторожно приподнялась. Охранник, стоявший на лестнице, держал в руках какой-то большой моток. Держал опасливо, словно гремучую змею. Виток за витком охранник водружал моток на ограду и с помощью незнакомого Юрьевой инструмента прикреплял его. Получалось кривенько, но охранник был доволен результатом. Иногда он неосторожно задевал очередной виток рукой, о чем незамедлительно сообщал окружающим в очень образных выражениях.
— Некрасиво подглядывать, — раздался сзади хорошо знакомый голос.
Светлана вздрогнула от неожиданности и резко повернулась. Напротив стояла Муза Червякова. Появление культуристки стало для Юрьевой неприятным сюрпризом. Во-первых, раскрыт секрет ее убежища. Доказано многолетними наблюдениями: что стало известно одной женщине, скоро будут знать все. Во-вторых, Светлана испытывала антипатию к Червяковой.
— А я гадаю, куда это регулярно исчезает наша красавица? Дай, думаю, поищу. Оказывается, она нашла себе укромное местечко.
Червякова сняла спортивный костюм, оказавшись в лифчике и ажурных трусиках. Светлана увидела их впервые. Не сказать, чтобы она специально подглядывала за культуристкой, просто в такого рода вещах женщины очень наблюдательны.
— Ты бы сначала одеяло принесла, а потом уже оголялась, — хмуро сказала Юрьева.
— А зачем? Мы и на одном замечательно поместимся. Иди ко мне, моя сладенькая.
Червякова шагнула вперед, будто невзначай играя мускулами всего тела, протянула руку. Светлана испуганно отшатнулась. Она всегда испытывала отвращение к однополым связям. Даже тут, заточенная в женском коллективе, Юрьева не допускала мыслей о лесбийских интрижках. И бугрящееся мышцами тело Музы, которому бы позавидовали большинство мужчин, ее не соблазняло, а пугало. Она попыталась, используя свое преимущество в ловкости, выскочить из ловушки, но цепкая рука культуристки ухватила ее за плечо, подтащила ближе.