— В чем дело, тебя кто-то обидел? — спросил он, переходя на «ты».
— Нет. В книге люди живут, как хотят, ездят по всему миру, занимаются любимыми делами. А мы здесь сидим в заточении и ждем самого страшного.
— Ничего, — оптимистично заявил Буек. — Увидишь и ты далекие страны.
Его кореша думали иначе и горели желанием показать девушке совсем-совсем другое. Они торопили Буйка, но и сами делали все возможное для ускорения процесса. Абрам стянул ключ от бани и в тот день, точнее, вечер, когда они с Муфлоном дежурили по лагерю, выпустил Ирочку из дома. Оба боевика надеялись, что Буек обработает девочку и в следующий раз они вместе ею займутся. Завистливыми взглядами Муфлон и Абрам провожали Буйка, скрывшегося в бане. «Сейчас он уделает ее по полной программе», — думали оба.
Возможно, похожие мысли и бродили в голове Буйка. Но Ирочка вела себя очень целомудренно, она была готова к поцелуям и нежным объятиям, а дальше деликатно отстранялась, молчаливо предлагая своему кавалеру остыть. И Буек вдруг остро почувствовал, что любовный акт должен произойти на белоснежных простынях, устилающих роскошное ложе. А в срубленной наскоро баньке следует заниматься тем, для чего она предназначена, то есть сугубо гигиеническими процедурами. И они несколько часов просидели рядом, разговаривая и целуясь.
Кореша Буйка начали терять терпение. Сначала они ограничивались вульгарными намеками, затем стали обвинять приятеля в эгоизме. Мол, он пользуется девочкой, а им не дает. Наконец Муфлон не выдержал и спросил открытым текстом:
— Слышь, Буек, когда мы развлечемся с твоей подружкой?
Буек попытался отделаться общими фразами, но тут подключился Абрам:
— Такое дело, завтра мы свободны, а за девочками присматривает Локоть. Он в курсе твоих подвигов.
Еще бы! Стараниями того же Абрама, отпускавшего прозрачные намеки, о романе боевика и пленницы знали все, за исключением Марципанова. Здесь Клим, обычно докладывавший хозяину о мельчайших происшествиях в лагере, проявил удивительное великодушие. Он только посоветовал Буйку вести себя осторожнее.
— Локоть отпустит девочку, а мы будем ждать в бане, — закончил Абрам.
— Ну и ждите хоть до утра, — зло огрызнулся Буек.
— Я не понял! — возмутился Муфлон.
— Ирочка — моя девушка, и я не собираюсь ее ни с кем делить. Хором можете трахать Зойку или Червякову. Они для этого лучше всего подходят.
— Ах, вот ты как! Мы для него старались, девчонку выпускали, стояли на стреме, а он теперь решил нас пробросить. Это же, блин, хуже крысятничества!
В другой ситуации за подобное оскорбление Буек начистил бы пятак даже лучшему другу. Сейчас он только хладнокровно пожал плечами: