Вечером они с Николаем достали бутылку водки. Степенный разговор неизбежно коснулся подружки сына.
— Девочка она хорошая, красивая, но вот ее увлечения, — Николай качнул головой.
— Нормальные увлечения. Не вижу ничего плохого в том, что она спортсменка.
— А ты знаешь, чем занимается Аня? — вкрадчиво спросил Круглов.
— На пляже я решил, что легкой атлетикой или гимнастикой.
— Если бы! Она каратистка. Семи контакт, фул контакт. Тебе ведь знакомы эти понятия.
— Вот оно что, — Комбат задумчиво посмотрел на друга. — По большому счету, Коля, глупо на этом зацикливаться. Твой сын сделал выбор, ему с ней жить. И какая тебе разница, каратистка она, секретный агент или стриптизерша.
— Есть разница. Беспокоят меня ее каратистские замашки. Это уже не женщина, а какой-то сильный пол получается.
— Женщина всегда останется слабым полом, если рядом с ней настоящий мужчина, — решительно возразил Борис.
* * *
Муза вернулась с соревнований вполне довольная собой. Она привезла кубок за победу в тяжелой весовой категории и серебряную медаль абсолютного первенства. Могла бы и победить, но всю малину обломал местный художник, затесавшийся в жюри. Увы, есть такая традиция — делать одним из судей представителя искусства или шоу-бизнеса. Так вот, этот художник повел разнузданную кампанию против Червяковой. Мол, он хочет видеть эстетичное зрелище, а не противную природе гору стероидных мышц. Вот придурок! А че тогда бодибилдинг — один из немногих видов спорта, над которым безвластен антидопинговый комитет, хотя по логике здесь требуется столь же тщательный контроль, как в тяжелой атлетике или велоспорте? Да потому, что без запрещенных препаратов ни мужчины, ни тем паче женщины не смогут добиться таких феноменальных результатов. Короче, благодаря проискам художника победила девочка из более легкой весовой категории с восхитительным рельефом, но слишком худая для побед на престижных турнирах. Ее тренер утверждал, будто девушка добилась замечательного результата исключительно благодаря упорным тренировкам, вообще без допинга. Хм, может быть, у нее ножки самую малость толще рук Червяковой. А художник, козел, пел дифирамбы этой соплячке, восхищался ее гармоничным телом. Попался бы он Музе где-нибудь в укромном месте. Червякова бы в два счета растолковала этому субтильному интеллигенту, чье тело лучше!
Кроме наград Муза заработала некоторую сумму денег. Ничтожную по сравнению с гонорарами боксеров и теннисистов, но вполне достаточную, чтобы безбедно прожить несколько месяцев. Червякова решила отметить свой успех. Они вместе с Любашей пошли в клуб. Теперь культуристка могла позволить себе некоторые вольности в еде. В течение долгой «сушки» Муза постоянно испытывала голод, с каждым днем становившийся все сильнее. В дни соревнований ей казалось, что она способна легко умять небольших размеров слона. Но приходилось сдерживаться, увеличивать рацион постепенно. В этом смысле клуб подходил идеально. Со здешними ценами не больно-то разгонишься. Муза взяла себе бифштекс и коктейль. Любаша ограничилась салатиком и достала сигарету. Червякова поморщилась. Одно время с легкой руки Шварценеггера среди культуристов и культуристок пошла мода на сигары. Муза тоже пару раз их попробовала, но особого кайфа не ощутила. И твердо решила для себя: достаточно с нее анаболиков, глупо вредить здоровью ради сомнительного удовольствия. Поэтому она всегда решительно возражала, если рядом с ней кто-то собирался закурить. Но Любаша! Ей Червякова могла простить все на свете.