Я тотчас начала пробиваться к поверхности, но намокшая одежда тянула вниз. Я отчаянно дергала завязки корсажа, но не было никакой надежды распутать их до того, как утону. Мне пришло в голову немало ругательств в адрес портных, женской моды, бессмысленности длинных юбок, пока я бешено дергалась, пытаясь выпутаться из облепивших ноги складок.
Вода оказалась абсолютно прозрачной. Мои пальцы коснулись каменной стенки, обросшей темными, блестящими лентами водорослей.
Разум победил панику. Внезапно я поняла, что понапрасну теряю силы, пробиваясь к поверхности. Промоина не глубже восьми или девяти футов. Нужно просто расслабиться, опуститься на дно, хорошенько упереться ногами и оттолкнуться. Если повезет, я смогу глотнуть воздуха, и даже если после этого снова опущусь на дно, то смогу продолжать попытки до тех пор, пока не подберусь ближе к краю промоины и не ухвачусь руками за камень.
Погружение оказалось убийственно медленным. Поскольку я не рвалась к поверхности, юбки плыли вокруг меня и закрывали обзор, пришлось их оттолкнуть: лицо должно оставаться свободным. Легкие разрывались, перед глазами пульсировали черные пятна; и тут я ступила на гладкое дно. Слегка согнула колени, прижала юбки к телу и оттолкнулась что было сил.
Получилось, но лишь отчасти. В результате прыжка лицо оказалось над поверхностью, и я успела сделать несколько глотков воздуха, прежде чем снова ушла под воду. Но этого было достаточно. Я знала, что смогу сделать это еще раз. Я прижала руки к бокам, чтобы стать более обтекаемой и быстрее опуститься на дно. Еще разочек, Бошан. Подогни колени и прыгай!
Я вылетела из воды с поднятыми над головой руками и заметила какое-то красное пятно: должно быть, рябина на берегу. Может, мне удастся ухватиться за ветку.
Едва мое лицо показалось над поверхностью, что-то ухватило меня за вытянутую руку. Что-то твердое, теплое и, безусловно, крепкое. Чья-то рука.
Кашляя и отплевываясь, я слепо уцепилась за эту руку, слишком обрадованная помощи, чтобы сожалеть о сорванном побеге. Радовалась я вплоть до той секунды, пока, отодрав волосы с глаз, не увидела перед собой пухлое и встревоженное ланкаширское лицо молодого капрала Хоукинса.