Я скользнула вбок, но места для маневра было, мягко говоря, маловато. Я остановилась спиной к письменному столу, ухватившись связанными руками за его край. Если он подойдет достаточно близко, я смогу опереться на руки и лягнуть его так, чтобы выбить нож из руки. Я не думала, что он намерен меня убивать; конечно же нет, по крайней мере до тех пор, пока точно не узнает, что мне известно о его связях с Сандрингемом. И это соображение было для меня в какой-то мере утешительным.
Он улыбнулся все той же улыбкой, разительно напоминающей мне о Фрэнке: обаятельная улыбка, которая на моих глазах очаровывала студентов и смягчала каменную суровость ректора. Возможно, при других обстоятельствах я сочла бы этого человека харизматичным, но теперь… о нет!
Он бросился ко мне, втолкнул колено между моих бедер и сильно надавил на плечи обеими руками. Не в силах удержать равновесие, я тяжело повалилась на спину и закричала от боли в связанных руках, на которые налегла всем весом. Он встал у меня между ног, одной рукой задирая юбки, а другой схватив за обнаженную грудь. Он крутил и щипал ее, я неистово лягалась, но юбки мешали. Ухватив мою стопу, он пробежал второй рукой всю длину моей ноги, собирая влажные края юбок и подол сорочки, и закинул их куда-то на талию, а потом опустил руку к своим бриджам.
«Призрак дезертира Гарри», – пронеслось у меня в голове. Куда, во имя Господа, катится британская армия? Славные традиции, как говаривала моя тетушка Фанни.
Звать на помощь в самом сердце английского гарнизона было, по-видимому, бессмысленно, но я набрала воздуха в легкие и сделала попытку – просто из чувства протеста. Я ожидала в ответ пощечины или удара, чтобы заставить меня замолчать. Но ему это неожиданно пришлось по вкусу.
– Продолжайте кричать, радость моя, – пробормотал он, занятый своей ширинкой. – Мне будет даже приятнее.
Глядя ему прямо в глаза, я выпалила четко и бессмысленно:
– Прочь, ничтожество!
Прядь темных волос разметалась у него по лбу. Он так был похож на своего правнука в шестом колене, что я вдруг испытала чудовищный импульс раздвинуть ноги и покориться ему. Он снова грубо стиснул мне грудь – и импульс мгновенно исчез.
Я была зверски зла, оскорблена, унижена, возмущена, но, как ни странно, не испытывала страха. Я почувствовала странное шлепающее движение возле своей ноги и вдруг поняла, в чем дело. Он не мог, пока я не стану кричать – а возможно, и после этого.
– Ах, так вот оно что! – выкрикнула я и немедленно получила пощечину.
Я крепко стиснула губы и отвернулась, чтобы удержаться от других резких замечаний. Изнасилует он меня или нет, в любом случае я могу стать жертвой его необузданного нрава. Отвернувшись от Рэндолла, я уловила какое-то движение у окна.