Я еще дважды пытаюсь донести до его тупой головы, что бегство черных нельзя рассматривать как трусость, и они обязательно вернутся. Все, что мне удается, это вызвать раздражение вождя, граничащее с гневом. Он сдерживает себя, понимая, что воинов у него кот наплакал и даже я (худосочный червяк), могу пригодиться.
— Ял (еда, кушай), — вождь протягивает мне ломтик мяса.
Я беру, отказ будет означать оскорбление и неминуемый вызов на поединок. Сейчас не время меряться пиписьками, я ухожу с первыми лучами солнца.
Племя празднует победу, наши убитые уже забыты, ярко горит большой костер, и вождь собственноручно раздает полусушенные ломти мяса, удостаивая этой чести даже женщин и детей.
Мне надо готовиться. Возьму с собой запас мяса, наполню свою фляжку водой. После битвы мне достался очень неплохой каменный топор. Надо закончить с унтами, которые я шил из заячьего меха, путь предстоит долгий и, возможно, зима меня настигнет в пути. Моя накидка из шкурок зайцев тоже готова, даже в прохладную осеннюю ночь в ней будет комфортно.
Сходил к ручью и наполнил свою фляжку доверху. Когда вернулся, пиршество было в самом разгаре, ночь уже опускалась, еще немного и дикари улягутся спать. Выходить ночью было плохой идеей, но мне хотелось иметь пару часов до того, как меня хватятся. Насчет следов я не беспокоился, унты из заячьей шкурки следов не оставят, главное не сбиться с направления. Беспокоила меня огромная саванна, по которой мы шли больше недели, где практически не было ориентиров. Но, ведь, наш вождь прекрасно знал куда идти. Значит и я буду тупо ориентироваться по солнцу. Если мы сюда шли на северо-запад, значит обратный курс на юго-восток. Туч днем практически еще не бывает и солнце видно хорошо.
Конечно, я мог взять прямо на восток, так мне удалось бы сократить путь. Но идти через весь континент по неизвестным землям было рискованно. Моя цель — добраться до побережья и потом идти вдоль него. Хоть с момента путешествия на плоту вдоль побережья прошло больше четырех лет, но кое-какие места я еще помню. Помню речку, где мы подверглись нападению дикарей, помню хижину отшельников, откуда мы взяли Лоа и Моа, помню берег, где впервые увидел пальмы. И старую деревню Гара, от которой до Плажа всего пара дней пути.
При воспоминании о Плаже защемило сердце: как там мои жены и дети? Больше двух месяцев прошло, как Тиландер вернулся домой и сообщил печальную новость о съеденном Великом Духе Макс Са. Интересно, меня уже канонизировали или еще надеются на возвращение в другом обличье, так сказать, ждут второго пришествия? Думаю, что за эти неполные три месяца ситуация в поселении не могла измениться критически. Первое время все должно было идти по накатанной колее.