Теперь я мог потрогать голову: пальцы нащупали огромную шишку и высохшую кровь. «Вот тварь, разбил до крови», к счастью, крови было мало, и я нащупал небольшую корочку. Каждое прикосновение к шишке отдавалось болью, мне приходилось сдерживаться, чтобы не стонать. Мужчина, сидевший за рулем в нашей машине, заглянул в комнату. Без слов бросил мне полулитровую бутылку с водой и лепешку. Я поймал лепешку, дав упасть бутылке. Не уверен, что смог бы есть, упади лепешка на эти грязные овчины.
Откусывая маленькими кусками и запивая водой, вслушивался в разговор в соседней комнате. Речь шла о том, что границу пересечь надо после полуночи, чтобы не встретить патруль. О какой границе шел разговор, было непонятно. Насколько я помню, Иордания граничит с Израилем, Сирией, Ираком и Саудовской Аравией. Израиль я отмел сразу: израильскую границу не пересечет мышь, не то, что кортеж из двух машин. Значит, граница могла быть любой из остальных трех стран. Учитывая, что террористы воевали в Сирии и Ираке, вероятнее всего было, что в одну из этих стран везут меня. Подумав, я решил, что речь идет о Ираке, все-таки в Сирии ВКС России и коалиция сильно утюжили позиции боевиков, и только небольшие анклавы контролировались террористами.
Ничего хорошего в этом открытии для меня не было, кроме одного весьма сомнительного момента — безвизового пересечения границы с Ираком. Лепешку доел всю, а вот воду оставил половину, неизвестно, когда мне ее дадут. Насыщенный желудок клонил ко сну, и я отключился.
Разбудил меня чувствительный удар по мягкому месту: я люблю спать, свернувшись калачиком и подтянув ноги к животу, этакая поза эмбриона. Я вскрикнул, инстинктивно пытаясь прикрыть ушибленную попу руками, чем вызвал омерзительный смех у своих похитителей.
— Правильно, девочка, береги задницу, она нам еще пригодится, — самодовольный и мерзкий голос Фаруха. Но, несмотря на угрозу, в словах не чувствовалось особой злости или желания претворить угрозу в жизнь.
— Вставай красавица, у тебя минутка, чтобы сделать свои дела, надо выезжать. Я хотел отказаться, но потребность выйти во двор была, кроме того, когда мы остановимся в следующий раз, неизвестно. На дворе была ночь, безлунная ночь, когда все становится особенно темно. Обычно темноты я не боюсь, но здесь она была зловещая. Как там у Джулса в «Криминальном Чтиве», «долиной смертной тени»? Так вот, передо мной расстилалась самая настоящая пустыня смертной тени, вызывающая страх и оторопь.
Едва свернув за угол, я быстро стянул спортивные брюки и трусики и присел, снова проклиная и анатомию, и физиологию: мочевая система у женщин менее выносливая. За те несколько секунд, что сидел со спущенными штанами, мне чудились змеи и скорпионы, норовящие ужалить меня в оголенную попу. Едва иссяк ручеек, я почти рывком поднялся, натягивая одежду. Не хватало еще смерти от укуса в попу! Буду валяться с оголенным задом в чужой пустыне, а над трупом будут хохотать эти дебилы.