— Вы не сможете заставить меня выполнять вашу волю!
— Неужели? Минуту назад по моей воле вы отреклись от лучшего друга, — она неприятно рассмеялась. — Не обольщайся насчет себя, мой милый ангел.
Обратный путь по дворцу был далеко не таким приятным. Княгиня молча проводила его до подъезда и проследила, чтобы он сел в карету.
Теперь бархат обивки казался Азирафелю иголками, а подушки и сиденья сделались точно каменные. В топоте копыт, шелесте колес, криках кучера чудился злой смех: «Отрекся! Падший!»
Гулкий взрыв, раздавшийся позади, и яркое зарево, осветившее карету, заставили его отвлечься от мучительных мыслей. Рискуя выпасть, Азирафель приоткрыл дверцу и увидел, что прекрасного дворца и парка больше нет: на их месте поднялась до черных небес стена огня. Ад возвращал себе привычный облик.
* * *
Кроули незаметно для себя самого задремал, засмотревшись на сияющую сферу. Разбудил его цокот копыт: с небес спускалась сногсшибательная карета, запряженная четверкой лошадей.
Экипаж остановился напротив магазина, лакей открыл дверцу и из нее вышел Азирафель.
— Ангел! — радостно завопил Кроули, вываливаясь из машины. — Где тебя носило?!
Тот ничего не ответил, как-то странно посмотрел на демона, молча отпер дверь и вошел внутрь.
— Азирафель, ты где был? — Кроули смерчем ворвался в магазин. — Я весь Лондон оббегал! Всю преисподнюю!
— На ужине был. У Вельзевул. — Азирафель цедил слова точно через силу. — Она предлагает мне стать герцогом Ада. Говорит, твоя идея. Это правда?
— Ты с ума сошел? Нет, конечно! Я все объясню…
Демон подошел ближе, но ангел отстранился.
— Ты убил Лигура и Дагон. Использовал мою святую воду.
— Да, но я защищался!
— Ты вынудил меня помогать Злу.
Кроули попятился. От Азирафеля вдруг пахнуло небесным холодом.
— Ты помогал не Злу, а своему другу…
— Друзья не устраивают подлости и не заманивают в ловушку. Вельзевул все рассказала мне.
— И ты веришь ей?! Ей, не мне?!
— Ты уже обманывал меня. Разве не так?
Кроули сделал еще шаг назад. В магазине, где горели все лампы, отчего-то потемнело.
— Так… У тебя хорошая память, ангел. Напряги ее, может вспомнишь еще что-нибудь.
Он повернулся и вышел из магазина. Мгновение спустя в витрину что-то ударилось, раздался звон разбитого стекла и под ноги ангелу подкатился шар, обернутый черно-золотой бумагой.
Где-то за дверью рыкнули электрогитары, Меркьюри крикнул надрывно «Show must go o-on!», завизжали покрышки и все стихло.
Сквозь дыру в витрине задувал сырой ветер. Азирафель стоял, словно оглушенный, его мутило, но на этот раз не потому, что вновь надышался дрянью: она, оказывается, таилась в нем самом. Вельзевул лишь умело взбаламутила ее на дне его души. Однако, немало накопилось…