, для которых земляные редуты, возведенные турками, были на один зуб. Но главной целью дальнобойных осадных пушек стали позиции турецких артиллерийских батарей, и они весьма преуспели в сокращении их огневой мощи.
Болгарская полевая артиллерия пока по большей части молчала. Укомплектованная скорострельными трехдюймовками образца 1900 года[16], с боекомплектом преимущественно из шрапнельных снарядов, она выжидала, когда турецкие аскеры поднимутся в штыковую атаку и их можно будет поприветствовать в лицо градом шрапнели. Молчали и немногочисленные полевые шестидюймовые мортиры образца 1885 года[17]. До рубежей развертывания турецкой пехоты со своих позиций эти устаревшие на начало двадцатого века орудия просто не добивали, и поэтому тоже ждали своего часа.
Все самое интересное началось тогда, когда турецкая артиллерия стихла, и в атаку, подбадривая себя воинственными криками, мерным шагом пошли аскеры в синих мундирах и красных фесках. Болгарские пехотинцы, поняв, что на их головы перестал лететь всякий мусор, быстро сдернули с пулеметов промасленные чехлы и выставили их на брустверы окопов, а артиллеристы первого и второго скорострельного дивизионов восьмого артиллерийского полка вскрыли снарядные ящики и начали быстро-быстро подавать их содержимое к орудиям.
Прошло всего лишь несколько мгновений – и все тридцать шесть трехдюймовок выбросили навстречу туркам бешено вращающиеся шрапнельные снаряды, а потом принялись бить часто и звонко, словно пытаясь перекричать друг друга. Ватные клубки шрапнельных разрывов стали вспухать над рядами атакующей турецкой пехоты, и каждая такая вспышка означала сноп шрапнели, с визгом прорубающей турецкий строй под острым углом. Чуть погодя забухали полевые мортиры. Бить наперегонки со скорострелками в силу впятеро меньшего темпа огня они не могли, зато их чугунные бомбы весили тридцать четыре килограмма и были начинены шестью с половиной килограммами новейшей смеси, в равных пропорциях состоящий из тротила и аммиачной селитры. Взрыватель, поставленный в осколочное положение, подрывал заряд в том момент, когда бомба под крутым углом ударялась о землю, после чего в багровой вспышке и облаке черного дыма чугунный корпус разлетался во все стороны огромным количеством острых осколков.
Потери турок при артиллерийском обстреле ужасали, но те шли и шли, уставив перед собой штыки винтовок, а иногда даже и просто палки. Чтобы сохранить кадровые части до решающего момента, турецкий командующий пустил вперед малополезный, с его точки зрения, редиф. А еще эти аскеры были местными македонскими уроженцами, и теперь рвались домой, к своим семьям, которые оказались во власти восставших болгар. И хоть царь Михаил строго запретил насилие над гражданским населением, какой бы национальности и вероисповедания оно ни было, в турецкой армии об этом запрете ничего не знали, а если и знали, то считали, что многовековую кровавую вражду невозможно остановить росчерком пера.