– Я все понимаю, Ваше Императорское Величество, – сказал изрядно подуспокоившийся Куропаткин, – и, как уже говорил, приложу к исполнению Вашей воли все возможные усилия…
– Тогда, Алексей Николаевич, – сказала императрица, – сейчас вы возвращайтесь к себе на службу и, передав дела своему заместителю, выезжайте в Константинополь. Там мой Сашка окончательно введет вас в курс дела и передаст под ваше командование воинские силы, предназначенные для силовой поддержки. А теперь ступайте. Надеюсь в дальнейшем услышать о вас только хорошее.
Когда генерал Куропаткин вышел, императрица вздохнула, и, немного расслабившись, сказала:
– Ну, вот и все, Павел Павлович, этот вопрос решен. Теперь осталось найти только генерал-губернатора Константинопольского, а в перспективе еще и Палестинского. Но все же – как это вы так обмишулились с потомками султана Османа, ведь изначально мы не планировали брать на себя эдакую обузу как Анатолия, планируя ограничиться объеданием турецкого пирога со стороны мягких краев?
Канцлер Одинцов пожал плечами.
– Ну кто мог знать, что после либерального переворота в Османской империи случится младотурецкий, и, поскольку ни один из кандидатов в султаны добровольно не захочет садиться на трон, всех потомков султана Османа запрут в заминированном Семибашенном замке? – сказал он. – Идти на попятный в такой ситуации было негоже с моральной точки зрения, да и бесполезно. Требования младотурок росли бы как снежный ком, и в итоге операция затянусь бы и жертв стало бы даже больше.
– Я это понимаю, – сказала Ольга, – поэтому не ругаю вас, а просто размышляю вслух. Мы тут предполагаем, строим планы, а как оно будет на самом деле – Бог знает. И вообще, вся эта операция планировалась только через год, но вот у князя Фердинанда сыграло ретивое: отрекся он не только за себя, но и за сыновей – и понеслась телега по ухабам. Единственное, что мы можем сделать со всем этим, это уменьшить вероятность плохих сценариев, а хороших – увеличить. Кстати, должна вам сказать, что получила письмо от своего дяди, греческого короля Георга. Он пишет, что нам не стоит ждать с его стороны каких-либо поползновений в сторону Македонии или даже просто Салоник. Греческое государство в его лице с благодарностью примет из наших рук Эпир, а также возможность провести референдум на Крите.
– Ваш дядя хороший человек и способный управленец, – ответил канцлер Одинцов, – да только вот наследник у него хуже некуда. Я опасаюсь, что греческий король Георг Первый умрет насильственной смертью, не дожидаясь тринадцатого года, вследствие чего мы можем заиметь те самые неприятности, которых хотим избежать.