– Я уже почти сорок лет твой отец! – рявкнул в ответ Георг Первый. – И теперь мне просто страшно оставлять тебе трон, потому что тогда ты уничтожишь страну, которую я строил всю свою жизнь. Сегодняшний разговор еще больше убедил меня в том, что ты полный болван, и даже, более того, опасный болван. Поэтому я немедленно отрешаю тебя от наследования престола и вызываю в Афины Георга. Все, решено! Теперь он будет наследником престола, а тебя… тебя даже консулом в Мексике нельзя назначить, ибо не дал тебе Господь ума и таланта.
– Маман! – воскликнул Константин, побледнев. – Да скажите же вы ему?!
– А что я должна сказать твоему отцу? – вскинула голову королева. – Что мой сын вырос глупцом и бездельником, которому нельзя поручить никакого дела. и уж тем более оставить в наследство трон? Или то, что это обстоятельство ранит меня до глубины души? Нет уж, я не хочу, чтобы меня на старости лет изгоняли из страны, которая стала мне второй родиной, только потому, что мой бестолковый сын перессорился тут со всеми…
– Маман, и ты во все это веришь? – всплеснул руками принц Константин. – Ведь все, что написала вам про меня русская императрица – это наглая ложь!
– Я в это верю, – с достоинством произнесла королева эллинов, – мою двоюродную племянницу можно называть жестокой, упрямой, фанатичной, безжалостной, суровой и так далее, но никто и никогда не ловил ее на лжи. Также никто и никогда не ловил на лжи ее супруга и прочих людей из ее окружения. Если они говорят, что это белое, а это черное, то им вполне можно верить. К тому же то, как ты себя сейчас ведешь, полностью подтверждает написанное в том письме. Увы, но нам с твоим отцом остается лишь сожалеть о том, что наш старший сын оказался самой большой нашей неудачей.
– Это так, – поддержал супругу король Георг, – а сейчас должен сказать, что разговор закончен. Мое решение окончательное, и возврата к прежнему уже быть не может. А ты, сын, можешь идти. Мы с твоей матерью видеть тебя не хотим.
Услышав это, принц Константин вскочил, махнул рукой и опрометью выбежал из отцовского кабинета. Едва он вышел, как его мать утерла невольную слезу: ей этот разговор дался очень нелегко.
27 августа 1907 года. 17:03. Великобритания, Лондон, Белая гостиная Букингемского дворца.
Присутствуют:
Король Великобритании Эдуард VII (он же для друзей и близких Берти);
Первый лорд адмиралтейства – адмирал Джон Арбенотт Фишер (он же Джеки);
премьер-министр Его Величества сэр Генри Кемпбелл-Баннерман;
министр иностранных дел Великобритании Эдуард Грей.
С момента последней встречи короля и его верного клеврета адмирала Фишера прошла всего неделя, а мир за это время снова изменился. Манифест императрицы Ольги, объявившей Российскую Империю правопреемницей и продолжательницей дела древней Византии, громыхнул над Европой как удар молнии, заряженной немереными миллионами вольт. То, что изначально выглядело как затяжная локальная война, которая должна была отнять у России силы и время, вдруг обернулось сокрушительной победой, радикально улучшившей геополитические позиции Восточного Колосса. Поэтому на чай к королю был зван не только адмирал Фишер, но и престарелый премьер-министр Его Величества сэр Генри Кемпбелл-Баннерман, а также министр иностранных дел Эдуард Грей.