– Ты это серьезно, душа моя? – с удивлением в голосе спросил эрцгерцог. – Почему именно ему, а не кому-то из ближних и дальних родственников?
– А потому, что никого иного австрийский рейхстаг в качестве своего монарха не примет, – ответила его супруга. – И, кроме того, если ты оставишь Австрию кайзеру Вильгельму, то, пока ты жив, у тебя не будет более преданного и верного союзника. А помощь Германии тебе понадобится еще не раз – в первую очередь, против тех же венгерских смутьянов, которые в твое правление захотят жить так же привольно, как и во времена твоего дяди. Ведь не зря говорят, что в области социального развития венгерская часть Империи отстала от австро-богемской лет на пятьдесят, если не более.
– Но как же ко всему этому подступиться, душа моя? – спросил Франц Фердинанд. – Эта Венгрия лежит передо мной неколебимой глыбой, сотканной из самомнения, застарелых предрассудков и неоправданного чувства превосходства, и я даже не представляю, с чего начинать и за какой конец браться.
– Начни с начала, милый, – сказала эрцгерцогиня. – Чтобы обозначить свою политическую программу, ты должен последовательно лично короноваться в Вене, Праге, Аграме[9] и Будапеште, надевая на себя короны, так сказать, в историческом порядке их присоединения к империи…
Франц Фердинанд задумчиво произнес:
– Если я лично коронуюсь в Аграме, и тамошний Сабор прямо назовет меня королем Хорватии, то в Будапешт меня потом просто не пустят…
– Ну вот и замечательно, – кивнула София, – тогда ты объявишь Венгрию находящейся в состоянии мятежа и, как уже коронованный хорватский король, упразднишь венгерско-хорватское соглашение от 1868 года. Хорваты тебя после этого на руках носить будут.
– А что мне тогда делать с Венгрией? – спросил эрцгерцог. – Ведь это будет революция, своего рода повторение тысяча восемьсот сорок восьмого года…
– Вряд ли это будет революция в прямом смысле этого слова, – покачала головой его супруга. – Большая часть венгров тяжко работает ради пропитания, и этим людям безразлично ограничение привилегий политической верхушки. Как венгерский король, после подавления мятежа ты будешь иметь право на все необходимые реформы. Кроме того, если поведение Венгрии, на время отделившейся от Австрии, Богемии и Хорватии, будет слишком неблагоразумным, ты сможешь отойти в сторону и позволить русским сделать все необходимые дела. Не думаю, что венгры продержатся против русского князя-консорта дольше румын.
– В Румынии действовал не сам князь-консорт, а один из его учеников, – буркнул Франц Фердинанд. – Но тем не менее перья из вспоротой перины полетели во все стороны веером. Но тут есть еще один вопрос, душа моя. Не получится ли так, что подавив мятеж, госпожа Ольга решит забрать Венгрию себе? У этой особы бульдожья хватка и аппетит как у акулы. Свидетельством тому – судьба Румынии, которая просто попалась ей на дороге и была проглочена за один укус.