– С пряниками? – ухмыльнулся прапорщик.
– А то!
– Тогда наливай.
Пряников у ездового, конечно, не было, зато нашлось несколько не совсем еще черствых туркменских лепешек, купленных перед самым началом похода. Получив одну из них, Будищев по-братски отломил половину Шматову. Затем положил на свою часть кусок колбасы и с аппетитом вгрызся в полученный бутерброд, время от времени отхлебывая маленькими глотками ароматный чай.
– Ништяк! – похвалил он, утолив первый голод.
– На здоровье, вашбродь, – правильно понял его ездовой.
– Федя, а ты чего куксишься? – повернулся Будищев к денщику, отставившему лепешку в сторону и без энтузиазма мусолившему сухарь.
– Да не хочу я, – вяло ответил тот.
– С чего это?
– Не нравятся мне эти лепешки.
– Фигасе, – хмыкнул прапорщик, – в Бами хомячил за милую душу, а тут корчишь из себя не пойми чего!
– Так ён узнал, как здешние женки тесто месят, – хохотнул Егорыч.
– В смысле? – удивился Дмитрий.
– Да ладно вам! – пошел пятнами Федька.
– Ну-ка подробнее с этого момента!
– На чреслах они хлеба замешивают! – с отчаянием в голосе ответил денщик, поняв, что от него не отстанут.
– Где?
– Ну вот тута, – охотно показал на себе ездовой.
– На ляжках, что ли?[38]
– Ну да.
– И в чем проблема? – пожал плечами прапорщик, делая себе очередной бутерброд.
– Ой, – схватился за рот молодой матрос и бросился прочь, под смешки более опытных товарищей.
– Ладно вам! – прервал неуместное веселье командир. – Те, у кого желудок слабый, пусть сухари едят. Их-то хоть нормально выдали?
– А как же, – охотно ответил Егорыч. – Интенданты расщедрились ажно по фунту в рыло. И круп двадцать четыре золотника[39]. Ешь, не хочу! Хорошо хоть казачуры овечек пригнали. С мясным приварком, глядишь, ноги-то не протянем.
– Н-да, началась осада, – мотнул головой Дмитрий. – Ну ничего, мы тут несколько мешков пшеницы надыбали. Надо мельницу поискать, глядишь, с мукой будем.
– Лучше ее коням. А то им всего по гарнцу[40] овса выделили. Хорошо хоть саману[41] тут вволю, можно подмешивать.
Судя по убежденности Егорыча, он и впрямь считал, что лошадям корм нужнее, а люди и так перебьются. Стоит ли удивляться, что высокое начальство думало точно так же. Это была одна из тех вещей, к которым Будищев так и не смог привыкнуть в этом времени, несмотря на весь свой цинизм. Впрочем, сейчас ему было не до этого. Подкрепившись и обогревшись, он вышел наружу, чтобы проверить, все ли в порядке.
Пройдясь по позициям и убедившись, что пулеметы вычищены и смазаны, огневые точки оборудованы, лошади накормлены и убраны от греха и шальных пуль подальше, Дмитрий остановился рядом с вышедшим покурить солдатом из Самурского полка. Тот, заметив офицера, вытянулся и хотел было рапортовать, но прапорщик остановил его.