– Жарко! – облизав пересохшие губы, вздохнул Майер.
– Испейте, вашбродь, – предложил ему кто-то из матросов, но офицер отказался, упрямо покачав головой.
– Всю воду в пулеметы! – прохрипел он.
Шинель гардемарина была расстегнута, фуражку не то сбило пулей, не то она просто потерялась в горячке боя, а лицо перемазано пороховой гарью. Давно растеряв напускное спокойствие, он подхватил винтовку раненого солдата и посылал в кружившихся вокруг текинцев пулю за пулей. Державшийся поначалу рядом Бриллинг куда-то пропал вместе со своими казаками. Одна из митральез уже замолчала из-за какой-то поломки, но вторая упрямо огрызалась короткими очередями, заставляя противника сохранять благоразумие.
– Вашбродь, ленты снаряженные заканчиваются, – тревожным голосом доложил один из подносчиков.
Это было плохо. Во всей батарее было только одно приспособление для снаряжения холщовых лент патронами, которое Будищев почему-то упорно называл «машинкой Ракова». Кто был этот Раков и почему Дмитрий так ее называл, никто доподлинно не знал, хотя всем было известно, что именно он ее и придумал. Но сейчас это было совершенно не важно, ибо высокое начальство сочло это приспособление излишним и на вооружение не приняло. А потому единственный экземпляр был у автора и вместе с ним находился в паре десятков верст от места боя.
– Не робей, братцы! – попытался ободрить своих подчиненных гардемарин. – Скоро наши подойдут на выручку, так всыплем халатникам!
Матросы, как это и положено было по уставу, громко выразили усердие, но судя по скептическому выражению на их лицах, не слишком поверили в подобную возможность.
– А чего? – попробовал поддержать офицера Нечипоренко. – Сейчас примчится Будищев на тачанке и разгонит всех на хрен!
– С него станется, – устало заулыбались шутке унтера матросы.
Майер на секунду почувствовал себя уязвленным, но поспешил прогнать это чувство. Он и сам нередко ощущал на себе превосходство Дмитрия, несмотря на его туманное происхождение. Пусть тот не имел систематического образования и начинал службу с нижних чинов, но это не помешало ему стать изобретателем и выбиться в офицеры. А еще он, помимо безусловной храбрости, был чрезвычайно ловок и предприимчив, отчего у его подчиненных всегда был приварок в котле и лишняя чарка в адмиральский час. Неудивительно, что матросы и солдаты ценили такую заботу и относились к прапорщику с искренней симпатией.
– Набивайте ленты, – хриплым голосом велел морякам гардемарин.
– Есть! – тут же вытянулся Нечипоренко и рявкнул, обернувшись к матросам: – Чего застыли, оглоеды? Не слышали, что их благородие велел? Так я враз ухи прочищу!