Вместо того чтобы продолжать атаку и, пользуясь возникшей паникой, ворваться в главный лагерь русских войск, навязывая им единственно выигрышный сценарий ближнего боя, они рассыпались по занятому ими укреплению и предались самому безудержному мародерству. Обирая до нитки и мертвых, и еще живых, поминутно ссорясь из-за добычи, защитники Геок-Тепе упустили главное – инициативу и время.
Напрасно предводители в дорогих красных халатах хлестали плетями нерадивых подчиненных, то грозя им казнями и небесными карами за неповиновение, то обещая райские кущи, если они снова пойдут в бой. Превратившиеся в неуправляемую толпу воины не слушали, а продолжали рыскать вокруг в поисках ценностей, а добыв что-либо стоящее, тут же бросали все и тащили трофеи в крепость, пока русские или собственные товарищи не вздумали отнять захваченное добро.
Наконец, добыча кончилась, и шайка разбойников снова стала превращаться в подобие войска. С трудом вернув управление, командиры снова погнали его в бой, но благоприятный момент оказался безнадежно упущен. В следующей линии уже стоял наготове батальон туркестанцев под командованием полковника Куропаткина.
Алексей Николаевич был не только дельным генштабистом, но и храбрым, можно даже сказать решительным офицером, и сейчас вокруг него собрались такие же храбрецы. Ни тени страха, ни капли замешательства не мелькнуло в глазах бойцов, когда толпы текинцев с криками «Алла» хлынули на редут. Вал нападающих уже почти достиг бруствера, когда хлестнувший подобно огромному бичу залп сотен винтовок выкосил первые ряды. Последующие залпы загремели с убийственной частотой. Пистолетная дистанция почти исключала промахи. Каждая тяжелая тупоконечная пуля находила себе жертву, а то и не одну, круша кости, разрывая и калеча тела, выбивая фонтаны крови и оглушая силой удара, пока, наконец, оказавшийся в безумной мясорубке противник не дрогнул.
Тонко почувствовавший этот момент полковник скомандовал атаку, и ощетинившаяся штыками стена разом поднялась из траншей.
Напрасно отдельные храбрецы бросались на них, пытаясь увлечь своих товарищей. Залп, затем несколько шагов, затем снова залп – и текинцы побежали назад, устилая землю телами павших. Тех, кого миновали пули, добивали штыками. Поле боя осталось за русскими, вылазка была отбита.
Едва наступило утро, оставшийся верным своим привычкам Скобелев вызвал оркестр и приказал ему играть бравурные марши, попеременно чередуя их. Собранные со всего лагеря санитары помогали легкораненым и выносили на носилках тяжелых. Тех, кому посчастливилось еще меньше, собирали специальные похоронные команды. Так что вскоре только тела нападавших оставались лежащими на земле, обильно пропитанной кровью сражавшихся. От этого казалось, что потери у противника много выше, каким бы слабым утешением это ни звучало.