– Вы закончили? – с непроницаемым видом спросил Арцышевский.
– Да.
– Мы вас услышали, – важно кивнул полковник. – Теперь можете возвращаться к своим обязанностям. О нашем решении вас известят.
– Честь имею! – козырнул в ответ Дмитрий и вышел вон.
– Что скажете, господа? – обвел глазами офицеров председатель комиссии.
– А ведь кое в чем этот вчерашний унтер прав, – пожал плечами Щербина. – Костромин со своими клевретами совсем зарвался.
– Вы полагаете это достаточным поводом, чтобы ударить дворянина по физиономии? – иронически приподнял бровь Арцышевский.
– Адольф Феликсович, – ухмыльнулся в усы Полковников. – Скажите, неужели вам за долгую службу ни разу не хотелось дать в морду кому-нибудь из представителей этой братии?
– Бывало, – не стал отрицать полковник.
Чем хороша армия, так это тем, что там всегда можно найти себе занятие. Вот и Будищев нашел, заставив подчиненных в очередной раз перебирать и чистить пулеметы, готовясь к надвигающимся событиям. А то, что они надвигаются, было совершенно ясно. Раздосадованные потерей Великокняжеской Калы текинцы предприняли еще несколько вылазок по всему фронту. Но если на правом фланге моряки Шемана отразили их нападение с помощью митральез и скорострельных орудий, то в центре все опять пошло наперекосяк. То есть с фронта пехоте удалось дружными залпами отогнать противника, зато они просочились на фланге и напали на орудийную прислугу.
Бывшие как всегда без винтовок канониры, пока не подоспела подмога, дрались банниками и всем, что попадало под руку. Офицеры схватились за револьверы, а потом дошло дело и до шашек. И лишь своевременный подход роты самурцев из резерва не дал частной неудаче превратиться в очередное обидное поражение. Впрочем, потери, особенно среди артиллеристов, оказались достаточно велики. К тому же врагам удалось утащить еще одну горную пушку, да еще и вместе с пленным. Впоследствии выяснилось, что это был бомбардир Агафон Никитин, мученически погибший в плену.
Но пока матросы под руководством Будищева занимались изучением и обслуживанием материальной части, их командир мрачно размышлял о бренности земного бытия.
– Добрый день, Дмитрий Николаевич! – окликнул его женский голос, показавшийся смутно знакомым.
Женщин в лагере было мало, а потому появление еще одной не могло не вызвать интерес, а потому прапорщик обернулся и с удивлением узнал графиню Милютину, только что покинувшую экипаж.
– Здравствуйте, ваше сиятельство, – удивленно поздоровался он, но дочь военного министра тут же прервала его:
– Ну что за несносное титулование?! Кажется, мы договорились, что вполне сможем обойтись без него.