– Хорош, нечего сказать, – ухмыльнулся Адольф Феликсович, глядя на вытянувшегося во фрунт Будищева.
Надо сказать, что отношения у полковника с прикомандированным к нему моряком были несколько прохладные. Командир казачьего Таманского полка, начавший служить еще при блаженной памяти Николае Павловиче, относился ко всему новому и неизведанному несколько настороженно, а потому широко известный в узких кругах изобретатель никакого доверия у него не вызывал. К тому же Будищев имел неосторожность иметь по всякому поводу свое мнение, которое к тому же он не стеснялся высказывать. Что для простого прапорщика, по мнению полковника, было непозволительной роскошью.
– Господин прапорщик, – официальным тоном начал капитан. – Вам известно, для чего вас вызвали?
– Никак нет, – строго по уставу, но при этом немного равнодушно ответил Дмитрий.
– Вот, значит, как! – нахмурился Арцышевский.
– Вчера вечером, – подал голос Щербина, – вы устроили ссору с коллежским асессором Нехлюдовым и нанесли ему оскорбление действием. Хочу напомнить, что оный чиновник выше вас по чину и положению, а посему ваше деяние в военное время попадает под действие соответствующей статьи Устава и Уложения о наказаниях.
– Господа, – пожал плечами Будищев, – когда шулера ловят за руку за ломберным столом, его бьют канделябром, невзирая на чин и происхождение.
– Вы играли в карты с этим господином?
– Нет.
– Тогда к чему подобная аллегория?
– К тому, что этот чиновник попался на мелкой краже, но вместо того чтобы потупить глазки и возместить ущерб, начал качать права!
– Что, простите?
– Корчить из себя владетельную особу.
– Понятно, – кивнул Арцышевский. – Однако у нас на сей счет иные сведения. Присутствующий при этом прискорбном событии капитан Генерального штаба Недоманский утверждает, что вы были пьяны и устроили скандал, оскорбив всех присутствующих. Что скажете, прапорщик?
– Что ни одно доброе дело не остается безнаказанным, – вздохнул Дмитрий.
– О чем вы?
– Да так, дела прошлые.
– Кроме того, у вас ссора с подпоручиком бароном Штиглицем!
– Не было такого!
– И с хорунжим Бриллингом!
– Мы с ним примирились в присутствии большинства офицеров вашего полка и четвертой батареи.
– Положим, что так. Однако не слишком ли много ссор? Его превосходительство Михаил Дмитриевич крайне разочарован вашим поведением и уже раздумывает, не поспешил ли с производством!
– Господа, – вспыхнул Будищев, – вам самим-то не стыдно? Какие-то сраные чинуши, узнав о гибели офицера, попытались его обокрасть, а вы их покрываете. Я знаю по рассказам старших товарищей, что прежде даже жалованье на полк не выдавалось, если чернильные души не получали свой процент. Они едва не сорвали наш поход, разоряя и обманывая местных жителей. Наконец, кто-то из этих тварей снабжает текинцев патронами, но никому до этого нет дела!