– Вы умеете читать карту? – поинтересовался Михаил Дмитриевич.
– Немного, – пожал плечами прапорщик.
– Шеман хвалит вас. Вержбицкий тоже, даже покойный Мамацев отзывался о вас как о хладнокровном и храбром офицере. Что молчите?
– Жду, когда вы скажете, что от меня хотите.
– А вы – наглец, Будищев! Ладно, я сам такой был. Речь не об этом. Ваш лейтенант сказал, что вы один из лучших специалистов в России по гальванике. Это так?
– Так точно.
– И разбираетесь во взрывчатке?
– Приходилось иметь дело.
– Смотрите, это крепость Геок-Тепе. Стены ее, как вы сами имели возможность убедиться, довольны крепки и высоки. Можно, конечно, разбить их артиллерией, но это долго, а потому неприемлемо. Еще несколько таких вылазок и мы останемся без солдат! Вам понятно?
– Что уж тут непонятного, – хмыкнул Дмитрий. – Стену нужно рвать взрывчаткой.
– Хорошо, что вы это понимаете. А теперь слушайте. Ваше поведение не всегда достойно высокого звания русского офицера. Однако я готов дать вам шанс. Если вы подорвете стену текинской цитадели, я твердо обещаю забвение всем неблаговидным поступкам, награду, соответствующую подвигу, и прекрасную аттестацию. Вы ведь не собираетесь и дальше служить?
– Нет, мне нужен только чин и соответствующее положение.
– Прекрасно! Полагаю, мы поняли друг друга?
– Вот только…
– Что?
– Текинцы не идиоты и спокойно работать саперам не дадут. Нужно заставить их отказаться от вылазок, иначе мы до морковкина заговенья будем подкопы рыть.
– У вас есть конкретное предложение?
– Имеется, ваше превосходительство.
Две кряду удачные вылазки серьезно воодушевили защитников Геок-Тепе и даже потеря Великокняжеской Калы не смогли поколебать их уверенность в своих силах. Поэтому неудивительно, что в одну из следующих ночей они снова попытались напасть на русский лагерь. На этот раз их целью стала Правофланговая Кала, значительную часть гарнизона которой составляли моряки.
Подготовка к этому нападению началась еще днем. Самые уважаемые в городе муллы, несмотря на обстрел, обходили город квартал за кварталом, призывая мусульман на борьбу с гяурами. Не жалея красок расписывали они жадность и жестокость пришельцев с далекого севера, а также щедрую награду, которую получат шахиды, павшие за веру. Суровые воины охотно выслушивали их, и многие из них вызывались быть охотниками. Число их, впрочем, было не так велико, как в прошлые разы, но главным образом потому, что многие храбрецы уже успели сложить свои головы от пуль и снарядов «белых рубах».
К несчастью для текинцев, их приготовления не остались незамеченными. Еще днем лейтенант Шеман известил командующего отрядом, что неприятель что-то затевает. Неизвестно, принял ли Скобелев во внимание это донесение, но сам комендант Правофланговой Калы сделал все от него зависящее, чтобы не быть застигнутыми врасплох.