– Дмитрий Николаевич?! – обрадованно воскликнула выглянувшая из палатки баронесса.
– Я, Люсия Александровна. Добрый день!
– Здравствуйте. Вы так давно у нас не были. Если бы не ваш Шматов, то мы бы даже не знали, живы ли вы еще.
– Да что мне сделается. Лучше расскажите, как вы, как Катя, как Елизавета Дмитриевна.
– Неужели Федя ничего вам не рассказывал о нашем житье-бытье? Впрочем, заходите, я угощу вас чаем.
– С удовольствием, – не стал отказываться Будищев, – только, кажется, Севастьян еще не ставил самовар.
– Это ничего, – мягко улыбнулась барышня. – Я нагрею воды на примусе.
– На чем? – удивился прапорщик.
– Это такое приспособление, – охотно пояснила баронесса. – Его совсем недавно прислали госпоже Милютиной из Петербурга. Очень удобная вещь. Вы, наверное, о таком еще и не слышали?
– Да как вам сказать… – улыбнулся Дмитрий.
– Господи, какая же я глупая! – всплеснула руками баронесса. – Да ведь на нем клеймо фабрики Барановского – Будищева. Дмитрий Николаевич, не смейтесь!
– Не буду, – сделал честные глаза моряк, внимательно рассматривая чудо техники.
Аппарат был несколько больше, чем он рассчитывал, но все же довольно компактен, чтобы им без особого труда могли управляться женщины. Как и все в этом времени, украшен витиеватыми узорами, но в общем и целом вещь получилась вполне утилитарная. Значит, кузены Барановские не теряли зря времени и все-таки внедрили очередное его изобретение.
– А почему такое название, «примус»? – поинтересовалась девушка, нагнетая давление ручным насосом.
– А я знаю? – мягко отстранил ее Дмитрий, после чего выполнил все необходимые процедуры и поджег форсунку.
– Какая прелесть! – едва не захлопала в ладоши Люсия. – Я как вспомню, сколько сил требовалось для того, чтобы растопить хотя бы небольшой костерок. Если нам не помогали солдаты, то мы с Катей рисковали остаться голодными…
В порыве чувств она не удержалась и, подскочив к Будищеву, встала на цыпочки и попыталась его поцеловать в щеку, но как-то так получилось, что тот повернулся и их губы встретились. Это был всего краткий миг, но он показался обоим вечностью.
– Теперь ваш брат точно вызовет меня на дуэль, – неожиданно охрипшим голосом сказал Дмитрий.
– Пусть только попробует! – тихо ответила баронесса. – Я взрослая и вполне самостоятельная женщина, а потому могу сама определять свою судьбу. К тому же вы и так пощадили его, хотя это стоило вам репутации. Да-да, не спорьте, я знаю, чем вы пожертвовали ради меня…
В другое время Будищева, возможно, удивило бы, что эта жертва была ради Люсии, но только не теперь. Вот уже более полугода единственными женщинами, встречавшимися ему, были местные туркменки, с их своеобразной внешностью и понятиями о гигиене. А тут рядом стояла молодая девушка и смотрела на него пронзительными, глубокими как омут глазами. Он не видел ни мешковатого и много раз штопанного платья, ни ее огрубевших от тяжелой работы в госпитале рук, ни усталости на ее безгранично милом личике.