Преступный мир: Очерки из быта профессиональных преступников (Брейтман) - страница 105

Люди, вошедшие в тюрьму после случайно совершенного преступления, а не вследствие общей своей испорченности, и могущие после этого вполне осознавать свою вину, в тюрьме постепенно теряют это сознание. Многие чувства, как, например, стыд, который неизбежно должен проявляться в жизни среди честных людей, в тюрьме притупляются, они теряют свою остроту, тюремная школа приучает человека к сделкам с совестью, арестантская философия оставляет глубокий след в душе всякого человека; человек, склонный к нечестным поступкам, но все-таки борющийся и колеблющийся, попадая в тюрьму, сам закаляется. Все это, взятое вместе, главным образом создает профессиональных преступников, отдельный преступный мир.

В тюрьме при каждой камере имеется свой староста, который обязан блюсти интересы ее обитателей. Кроме того, над всеми камерами существует общий староста, с которым сносятся в случае нужды камерные старосты. Общий же староста входит уже в непосредственные сношения с тюремным начальством, и в такой постановке дела кроется одна из причин сравнительного порядка в тюрьме. С другой стороны, старосты несут известную ответственность перед тюремным начальством за происходящее в их камерах. Старосты выбираются самими арестантами общим голосом, и тогда все арестанты обязаны слушаться их, следовать их советам и т д. Избираются старосты из числа опытных, умных, обладающих сильными характерами, умеющих влиять на «шпану», разговаривать с ней, понимающих ее нужды. Таких арестанты называют в тюрьме «казаками» в отличие от «жиганов» — тюремного пролетариата, жалких нищих, безответных, униженных арестантами и унижающихся перед более сильными по натуре товарищами.

Затем, в тюрьме всегда преимущество отдается арестантами тем товарищам, которые больше находятся в заточении. Такими арестантами являются бродяги, «варнаки», не помнящие родства «Иваны», которые побывали и в Сибири, на каторге и чуть ли не во всех тюрьмах России, совершили множество побегов и т. д. Они чаще всего бывают «казаками», остальное коренное население тюрьмы относится к ним с почтением, они везде считаются хозяевами тюрем. Действительно, они здесь живут как у себя дома, потому что за стенами тюремного замка у них не может быть определенного угла, и затем — они не питают надежды когда-либо окончательно расстаться с тюремной жизнью. Они — главные носители традиций, тюремные старожилы, арестантская аристократия. Они с некоторой снисходительностью относятся к другим молодым арестантам и держатся с ними покровительственного тона. Их арестанты охотно выслушивают как людей, умудренных опытом, они — главные тюремные наставники, внедряющие в молодых еще арестантов тюремный дух. Они смотрят на тюрьму как на свое законное помещение, словно созданное специально для их беспечного существования.