Как уже было сказано, тюрьма представляет совершенно особенный мир, имеющий по своей внутренней жизни мало общего с внешним миром. Здесь свои законы, порядки и обычаи. Хотя над тюрьмой есть непосредственная власть — начальник тюрьмы, но тюрьма имеет некоторым образом свое самоуправление.
На языке профессиональных преступников тюрьма именуется «кичем», «Романовым хутором», «цинтовкой» и др. Население тюрьмы весьма разнообразно. Прежде всего тут люди разных сословий, причем преимущество в этом отношении на стороне крестьян и мещан. Арестанты помещаются по несколько человек, иногда по 20, в камерах. В одних камерах помещаются арестанты срочные, т. е. отбывают наказание люди, приговоренные на разные сроки тюремного заключения, главным образом по приговорам мировых судей; в следственных помещаются люди, находящиеся под следствием, далее есть камеры для преступников, отправляющихся в каторжные работы, и т. д. Самые интересные для наблюдателя — это общие подследственные камеры, так как там ютится разнообразный преступный люд всяческих положений, а главным образом — опытный и испытанный во всяких делах уголовного характера. Об отдельных камерах речи тут, конечно, не будет, так как на быт тюремного населения жизнь отдельных преступников влияния не имеет и ничего дать интересного в этой области не может.
Коренное тюремное население обыкновенно называет себя «шпаною», подразумевая стадо барашков, «шпану», всех одного цвета, одинаковых и равных во всех отношениях. Автор не намерен знакомить читателя очень подробно с тюремной жизнью, так как такой труд не по силам ему и, кроме того, ей следовало бы посвятить целую книгу. Каковы бы ни были размеры этой книги, все-таки весь материал, даваемый тюрьмой для наблюдателя, не был бы исчерпан.
Арестанты большую часть дня, в особенности зимою, проводят в своих камерах. Кроме нар, стен и своих товарищей по камере, они ничего больше не видят. Все приедается до омерзения; отсутствие свежих впечатлений, какой-либо деятельности, необходимой при всякого рода борьбе за существование, заставляет арестантов, если можно так выразиться, искусственным путем создавать себе особую жизнь в тюрьме. Жизнь эта наделяет их какими-либо интересами, заставляет их проявлять те чувства, которые проявляют люди, живущие на свободе и предоставленные самим себе. Если свободный человек беден, т. е. не имеет удовлетворительного помещения, хлеба, платья и т. д., то он все-таки может стремиться к перемене своей участи, искать заработка, выпросить у кого-нибудь, но во всяком случае он знает, что у него всего этого нет. Другое дело арестанты. Им предоставлено помещение, тепло, платье, пища, а между тем, всякий, пользуясь этим всем, знает и чувствует, что он во всем этом нуждается. Каждый человек живет различно от другого, а тюрьма заставляет их жить одинаково. Будучи вынуждены, несмотря на полную антипатию к ней, применяться к этой жизни, они сходятся на одном пункте — на преступлениях. Дыша одним воздухом, питаясь одинаковой пищей, нося одинаковое платье, ведя одинаковый образ жизни, думая о свободе, мечтая о прошлом и страшась будущего, все эти люди, постепенно, наподобие супругов, влияя друг на друга в тесном общении, наконец делаются во многих отношениях похожими друг на друга, Они приобретают одинаковые взгляды на жизнь, один передает другому свои недостатки, каждый дополняет другого. Резкие различия между людьми сглаживаются, и таким образом является новое общество, имеющее собственную закваску, язык, т. е. жаргон. Среди членов такого общества устанавливается связь на всю жизнь, тюрьма на них всех кладет свой отпечаток.